— Это и было — «изделие»?

— Совершенно справедливо. Это и было — изделие.

— И теперь — главное. Где этот склад и что с ним?

— Искал я его, используя оперативные документы, попавшие к нам, причем оказалось, что при наступлении нашем он был разбит на три части, разделен и переводился поэтапно в различные места временного хранения. Одна часть ушла на дно вместе с транспортом, это совершенно точно, вторая сгорела в пятом форте. Там я едва не закончил свое участие в операции, по причине естественной убыли личного состава. Там действительно были «баллончики» помощней. Принципиально остановить наступление на форт они не могли, но навредить с их помощью было очень даже можно. Ситуация усугублялась тем, что само существование этих баллончиков стало уже государственной тайной и объявлять соответствующий приказ по пятьдесят четвертому корпусу было нельзя. Знал узкий круг лиц о примерном предназначении этого оружия, и имелись описания подробные. Мне-то нужно было добыть новые образцы, и потому шел я едва не в первых рядах, понятно, с толковым сопровождением. Вначале дела шли хорошо. Первые две линии траншей генерал Ксенофонтов прошел с ходу, а потом отряд капитана, кажется Токмакова, достиг самого форта и окружил его. Шарлоттенбург. А пятый форт — это вам не лобио кушать. Пришлось оставить его в тылу. Подошел со второй линии девятьсот шестой полк, саперы подошли, самоходки новейшие. И в момент моего нахождения возле генералов Баграмяна и Белобородова произошло накрытие КП. Во дворе стояли «джипы», совершенно открыто, и один из них, прикрепленный ко мне. Генералы получили контузии, а у меня осколок сбил пилотку с головы. Еще миллиметра три, и не говорили бы мы сейчас. А два офицера — погибли. Василевский, когда вернулся, орал на всех, не стесняясь.

К концу дня Шарлоттенбург был взят, и опять можно было заняться фортом.

По форту било двухсотвосьмидесятимиллиметровое орудие прямой наводкой и не смогло существенно помочь. Стены там те еще. Наконец через водяной ров перебрались саперы и килограммов триста взрывчатки заложили под стены. В пролом пошли десантники. Здесь, как и в некоторых других местах, использовали напалм. В результате остаток гарнизона загнали в подвалы и врукопашную добили. Человек сто все же сдалось. Утром восьмого апреля форт был наш.

Баллончики, вернее, то, что от них осталось, нашлись в самом кромешном подземелье, под завалами. Остававшиеся при них «материально ответственные лица» заняли «неподъемную» позицию, и их просто там наши сожгли. Напалмом родимым и сожгли. Баллончики, корпуса их, не выдерживали высокой температуры. Они рвались и плавились, а вирусы эти самые исчезали в пламени. То, что осталось — корпуса, стеклышки оплавленные и прочее, а по размерам это было раза в два больше того, что у нас уже находилось, — я упаковал и отправил в Москву. Самолетом.