Его нынешний адрес звучит странно: Велосипедная дорога, дом, квартира. Это — рядом с Филармонией.

Американская сторона, попробовавшая активно вмешаться в операцию, понесла сокрушительные потери. Иван Пирогов взорвал вертолет с руководителем операции, штатным сотрудником ЦРУ, начальником службы Дэвидом Смайлсом. Вместо прогулки на болота — братская могила. Русские предатели летят над городами набитого вооружениями и армией анклава, а курс указывает — американский шпион. Сошедший с ума капитан, вцепившийся в дом на болоте, бьет в сердце операции, так долго выстраиваемой и такой, казалось бы, простой по исполнению. И никто не может понять, что же происходит. Это как снаряд, влетевший в окно командного пункта. В частях растерянность, связь отсутствует, управление войсками нарушено. Теперь нам осталось нанести еще один удар. Сердце Николая Карловича перестанет биться.

Приходит сообщение из Польши. Фургон уничтожен. Остаются только изделия под Южным вокзалом. И времени на перегруппировку сил у противника нет.

Николай Карлович сейчас один. Семья отбыла в туристическую поездку в Польшу. Интенсивное отбытие семей участников путча областного масштаба отмечалось в течение последних двух недель.

Никакой охраны у Юденичева не имеется. Даже перед началом операции. Кому он нужен, осветитель из Филармонии? Он трижды выезжал в Польшу, дважды — в Германию. Там, естественно, плотно работал. Мне искренне жаль его.

Дверь в квартиру на третьем этаже — обыкновенная, замок — простой, английский. Я иду на акцию сам. Сейчас раннее утро, самый крепкий сон. Замки такие наш Кочанов открывает в полминуты. Спецключ. Если возникнут какие-то проблемы, то есть набор универсальных отмычек. Дверь — на цепочке. На этот случай существует специальной формы крюк. По всей видимости, Николай Карлович не проснулся. Нас четверо. Я прохожу на кухню, здесь чисто. Остальные, не включая света, обходят квартиру. Крепко спит парень и безмятежно. Устал за день.

В квартире две комнаты. Хозяин — во второй, маленькой. Здесь у него и кабинет. Я включаю ночник.

Господин Юденичев хорошо сложен. Ему ни за что не дашь его истинного возраста. Запаха перегара не ощущается. Здоровый образ жизни. Хорошие перспективы на будущую счастливую жизнь в Кенигсберге. В родовом доме.

Он растерян. Но это — ненадолго. Своей математической головой пытается понять, что происходит.

— Николай Карлович. Просим извинить за непрошеный визит в столь позднее время.

— Кто вы такие?

— Мы — контрразведчики.

— Какие?

— По всей видимости, советские.

— Ну ладно, — встает он и пытается одеться.