Фредерик встал рядом с Вирджинией, и тоже стал смотреть в окно. В темноватом оконном стекле слабо отражались их лица, и каждый глядел в первую очередь не на себя, а на другого. Могучих деревьев за окном не было видно.

«Я больше не хочу жить в потемках, – думала Вирджиния. – И наверное, мне нужно найти «какую-нибудь работу».

Все должно измениться. Ее жизнь должна измениться.

Она больше не смотрела на отражения в стекле. Перед ней проносились картины прошлого, навевая грусть.

Словно издалека, до Вирджинии донесся голос Фредерика.

– Ты думала сейчас о Натане Муре? – спросил он, заметив печаль в ее глазах.

– Нет, – покачала она головой. – О нем я не думала.

Вирджиния спросила себя, верит ли он ей. Но действительно, не о Натане Муре будет она теперь вспоминать до конца своей жизни.

Она будет вспоминать о двух сентябрьских днях на Скае, о льдисто-голубом небе над Данвеганом и о свежем ветре, что веял с моря.