— Конечно, — ответила она и принялась рыться в кармане. Руки дрожали так сильно, что она никак не могла ухватить конфету.

Четвертый выстрел. Пуля попала в пень, и отлетевшие щепки ударили Аннику по лицу.

Мальчик заплакал.

— Она страшная, — сказал он. — Она очень страшная.

— Я знаю, — прошептала Анника, и в этот момент лес осветился лучами автомобильных фар. По гравийной дорожке медленно ехал полицейский автомобиль. Грохнул еще один выстрел, со звоном разбивший ветровое стекло полицейской машины. Анника услышала чей-то стон. Машина остановилась, развернулась и выехала из леса так же неожиданно, как и появилась.

«Возвращайтесь, ведь она стреляет в нас!»

Она неподвижно лежала за пнем, прижимая к себе ребенка. Прошла минута. В лесу было тихо. Всякое движение прекратилось. Прошла еще минута, потом еще.

Ноги онемели от сидения в неудобном положении. Анника пошевелила ступнями, чтобы восстановить чувствительность.

— Идем, — шепнула она. — У меня есть машина, мы сейчас туда пойдем.

Мальчик кивнул и крепко обнял Аннику за шею.

Она встала и посмотрела в сторону дома, потом услышала, как взревел двигатель. Джип с включенными фарами тронулся с места.

«Она не может вести машину и одновременно целиться из ружья».

Анника встала, чувствуя, как куртка падает на землю. Она не стала ее поднимать, и вместо этого, как ветер, с ребенком на руках, бросилась бежать к развороту, к полицейским машинам.

В лицо, ослепив, ударил луч прожектора. Анника упала.

— Ты под прицелом, — услышала Анника мужской голос. — Ты вооружена?

— Нет, — с трудом разжимая губы, ответила она. — Но она уходит. Ивонна Нордин только что поехала…

— Ты Анника Бенгтзон?

Она кивнула свету прожектора.

— Кто эта девочка?

Свет погас, и на Аннику упала непроглядная темнота.