О покое оставалось только мечтать. Халли находилась в пути уже четыре дня и четыре ночи, и желание поспать томило ее, словно неутолимая жажда. Но самолет был предназначен для перевозки грузов и не обеспечивал пассажирам никакого комфорта в полете. Ее посадочным местом стала бухта нейлонового троса, подвешенного, как гамак, в фюзеляже, а четыре ревущих двигателя делали попытки заснуть столь же бесплодными, как если бы вместо моторов тут был грохочущий водопад. Поэтому большую часть трехчасового перелета Халли то вспоминала неприятную сцену прощания с Уилом Бауманом в Далласе, то пыталась мысленно представить подледниковое озеро, вода в котором имела температуру двадцать два градуса. Именно озеро и послужило основной причиной ее визита сюда.

— Пилот просто развлекается! — В голосе старшего по погрузо-разгрузочным работам послышались веселые нотки. — Представляете, какая это скучища — лететь из «Мак-Мёрдо» до полюса и обратно? А когда самолет входит в облака, эти сидят в кабине, а мы — вдвоем в салоне. Понимаете, о чем я?

Халли была не уверена, что понимает. Посмотрев вниз на лед, она увидела, как пучок белого света вдруг рассыпался на многочисленные дрожащие лучики.

— Что это?

— У полярников есть поговорка: «Два лучших дня в вашей жизни — это когда вы прилетаете сюда и когда улетаете отсюда». Большое счастье — убраться из этих краев. — Мужчина внимательно посмотрел на Халли. — Обычно посетители не прилетают к нам в такое время года. Вы специально прибыли сюда зимой?

— А вам, похоже, очень хочется побыстрее вылететь обратно на «Мак-Мёрдо»?

— В этом нет ничего удивительного.

— Настроение у вас, я вижу, совсем не радостное.

— Ну сами посудите, большую часть времени до вылета обратно парни посвятят пьянке. А это значит похмелье, драки и прочие прелести.

— Пьянке, говорите? Так ведь сейчас только полдень.

Старший по погрузо-разгрузочным работам снова посмотрел на Халли:

— Вы что, здесь в первый раз?

Пилот за штурвалом все же умел летать, признала Халли. Она почти не почувствовала, как стальные лыжи самолета поцеловали лед, — а это нелегкий трюк с шестьюдесятью тоннами груза да еще в разреженном воздухе на высоте тысяча триста футов. Самолет, вырулив к месту стоянки, остановился, спустил наклонный грузовой трап. Халли задержалась внутри, надевая на лицо защитную маску и натягивая на голову отороченный мехом капюшон.

— Я не задержу вас, мэм. Скоро вас высадят. — Говоря это, старший по погрузо-разгрузочным работам подавал руками знаки стоявшей на льду толпе.

— Простите, что отрываю вас от дела. Такое зрелище здесь можно наблюдать не каждый день? — спросила Халли, глядя на полярное сияние, похожее на развернутый поперек черного неба висящий орнамент из зеленых и пурпурных сполохов.