— Думаю, что мы друг друга правильно поняли. Я все еще считаю вас неспособной вести переговоры. Вы больны. Лабильная алкоголичка. В этом я не ошибся… — Последние слова он подчеркнул тоном. — Поэтому и только поэтому я с самого начала не хотел вашего присутствия на месте происшествия.

— Когда вы узнали? — спросила она. — Когда вам стало ясно, что это он?

— В первый раз у меня возникло подозрение, когда Гетц захотел непременно сам встретить Леони в аэропорту. Но я еще долго не был уверен в этом. Я знал одно: если агент покажет себя, то это произойдет на крыше МСВ. — Он остановился и взглянул на нее. — Как вы вообще все это выдержали? Психически, я имею в виду.

Легкий смех Иры отозвался эхом в пустых бетонных стенах.

— Физически ведь, наверное, видно, что я развалина?

Штойер сердито сжал уголки рта.

— Я спрашиваю из-за вашей дочери.

Прежде чем ответить, Ира нервно провела рукой по волосам.

— По крайней мере в этом пункте Гетц сказал правду.

Они двинулись дальше, при этом неосознанно шагая в ногу.

— Так как же с ней? — Штойер спросил лишь из вежливости — самую важную информацию он уже знал. Преступник сначала дал Китти успокаивающие средства, а потом ввел наркотик. Второй укол, с ядом, не был сделан, потому что Гетц позвонил киллеру на телефон Китти. — Если бы вы мне доверились, наемный убийца не ускользнул бы от нас.

Они подошли к двери, ведущей в переднюю комнаты допросов. Рослая женщина-полицейский, которая только что листала иллюстрированный журнал, встала, приветствуя шефа спецназа и открывая перед ними дверь.

Штойер пропустил Иру вперед. Войдя в комнату, они встали на некотором расстоянии друг от друга перед зеркальным стеклом, через которое можно было заглянуть в соседнюю комнату.

Ян Май выглядел хорошо. Если бы Штойер не знал всех обстоятельств, его можно было бы принять за адвоката. Штойер взглянул на Иру, но она не могла отвести взгляда от красивой женщины рядом с Яном, которая одной рукой гладила волосы своего жениха, а другой крепко держала ребенка, чтобы он случайно не упал с квадратного металлического столика.

40

40

Хилый кондиционер нового тюремного корпуса не справлялся даже с охлаждением маленького помещения допросов. Разве что разносил целый вихрь бактерий. Словно в доказательство этого Ян Май приложил ко рту накрахмаленный льняной платок и откашлялся. Потом высморкался.

— Теперь вы довольны? — нарушила Ира молчание, наполнявшее помещение, после того как они вошли.

— Я счастлив, что Леони и мой ребенок живы, да, — улыбаясь, ответил он. — Я вам за это очень благодарен.