Мужчина, не издавая ни звука, раскрыл рот. Голдсруд засунул два пальца ему в пасть и вытащил черный носок. Изо рта мужчины, когда он закричал, полилась слюна, и Морган узнал голос помощника начальника тюрьмы Арильда Франка:
– Схватите его! Не дайте ему уйти!
– Мы должны найти рану и…
Начальник охраны хотел разорвать рубашку шефа, но Франк оттолкнул его руки:
– Закройте двери, черт вас всех возьми, он же уйдет! У него ключи от моей машины! И моя фуражка!
– Спокойно, шеф, – сказал Голдсруд, отрезая скотч от ручки кресла. – Он заперт, он не пройдет сенсоры отпечатков пальцев.
Франк с яростью посмотрел на него и поднял вверх освобожденную руку:
– Нет, пройдет!
Морган отступил назад, ему пришлось прислониться к стене. Он пытался, но не мог отвести взгляд от крови, струившейся из того места, где должен был находиться указательный палец помощника начальника тюрьмы Арильда Франка.
Кари быстрыми шагами вышла за Симоном из лифта и пошла по коридору к их открытому офисному пространству.
– Значит, – произнесла она, пытаясь переварить информацию, – вам эти щетки прислали по почте с запиской от С., который попросил проверить их на ДНК?
– Да, – ответил Симон, набирая телефонный номер.
– И на двух щетках обнаружена ДНК, показывающая родство с нерожденным ребенком, который является зарегистрированной жертвой убийства?
Симон кивнул и приложил указательный палец к губам, показывая, что связь установлена. Он говорил громко и отчетливо, чтобы они оба могли все расслышать.
– Это снова Кефас. Что это за ребенок, как он умер и каковы родственные связи?
Он держал трубку между ними, чтобы Кари тоже могла слышать ответ.
– Мы не знаем ни кто этот ребенок, ни кто его мать. Все, что нам известно, – это что мать умерла или была убита передозировкой наркотиков в центре Осло. В регистре она значится как «неизвестная».
– Мы знаем это дело, – сказал Симон и беззвучно выругался. – Азиатка, предположительно вьетнамка. Возможно, жертва торговли людьми.
– Это ваша епархия, Кефас. Ребенок, или зародыш, погиб в результате смерти матери.