— Уэлли? Не знаю.

— Вы больше ни с кем не разговаривали? Может, кто-нибудь другой видел его?

С тех пор как Уэлли пропал во время шторма, он разговаривал только с теми, кто проплывал по реке. Хозяин был настроен мрачно и сделал предположение, что Уэлли мертв.

Нейт же был все еще жив. Теперь жар у него существенно уменьшился. Проснувшись, он ощупал себя и убедился в этом. Хотелось пить. Пальцами он разлепил себе веки и увидел вокруг лишь воду, кустарник на берегу и крестьянский дом вдали.

— Жеви, — позвал он слабым хриплым голосом, сел и несколько минут пытался сфокусировать зрение. Это ему никак не удавалось. Жеви не отвечал. Болело все — мышцы, суставы, кровь стучала в висках. Шею и грудь покрыла зудящая сыпь, которую Нейт стал остервенело скрести, пока не расцарапал кожу. От запаха, исходившего от собственного тела, его тошнило.

Фермер с женой провожали Жеви на берег. У них не оказалось ни капли горючего, и это вызвало у гостя раздражение.

— Как вы, Нейт? — спросил он, забираясь в лодку.

— Умираю, — слабо выдохнул тот.

Жеви ощупал его лоб, потом осторожно потрогал сыпь на груди.

— Жар у вас прошел.

— Где мы?

— На Кабиксе. Но Уэлли здесь нет. Наш корабль затонул во время шторма.

— Везение продолжается, — заметил Нейт и поморщился от боли, которая стрельнула в голову. — А где Уэлли?

— Не знаю. Продержитесь до Корумбы?

— Предпочитаю умереть.

— Ложитесь, Нейт.

Они отплыли от берега, на котором безответно махали им вслед фермер с женой.

Нейт решил немного посидеть. Ветер приятно овевал лицо. Но очень скоро ему снова стало холодно. По груди побежали мурашки, и он осторожно залез обратно под брезент, заставил себя помолиться за Уэлли, однако через несколько секунд забылся. Он никак не мог поверить, что подхватил малярию.

Хэрк продумал обед во всех деталях. Его устроили в кабинете ресторана отеля «Хэй-Эдамс». На столе стояли устрицы и яйца-пашот, икра и семга, шампанское и коктейли «Мимоза». К одиннадцати все были в сборе и тут же набросились на «Мимозу».