— А сколько вы должны выплатить по ипотеке?

— Двести тысяч.

— Какова приблизительная стоимость ценных бумаг, которыми вы владеете?

Джина что-то нацарапала на бумажке и, закрыв глаза, ответила:

— Около двухсот тысяч долларов.

— У вас есть еще какие-нибудь существенные доходы?

— Вообще-то нет.

Нейт произвел собственные подсчеты:

— Таким образом, через девять лет от пяти миллионов осталось триста-четыреста тысяч долларов. Так?

— Не может быть. То есть я хочу сказать, что это… так мало.

— Теперь еще раз поясните нам, как вы собирались расплачиваться за дом?

— Из зарплаты Коуди.

— А как насчет наследства вашего покойного отца? Его вы во внимание не принимали?

— Ну, в какой-то степени.

— Продавец дома потребовал у вас оплаты через суд, не так ли?

— Да, но мы подали встречный иск.

Джина отвечала уклончиво, лгала, бойко выдавала полуправду, и Нейт подумал, что она может оказаться наиболее опасным противником. Они прошлись по рискованным коммерческим предприятиям Коуди, и вскоре стало очевидно, куда ушли деньги. Миллион он потерял, играя на фьючерсах медных рудников в девяносто втором году. Полмиллиона вложил в «Сноу-пэкт чикенз» и потерял все. Ферма по разведению шелкопряда в Джорджии унесла еще шестьсот тысяч.

Джина и Коуди были двумя великовозрастными детьми, живущими на чужие деньги не по средствам и мечтающими где-нибудь сорвать куш.

Ближе к концу опроса Джина заявила, что ее интерес к наследству отца не имеет никакого отношения к деньгам, она обожала его, и если бы он был в здравом рассудке, то позаботился бы о своих детях. Он же все отдал чужому человеку, и это свидетельствует о его психическом расстройстве.

Она здесь только для того, чтобы спасти репутацию отца.