«Меня тоже, – подумала она. – Каждый раз, когда вокруг наступает тишина, каждый раз, когда я остаюсь одна, меня тянет к тебе».

Он расстегнул ее бюстгальтер и бросил его на пол. Потом расстегнул джинсы и обнял за талию.

– Ты похудела, – сказал он.

«Ты ошибаешься, – подумала Анника. – Просто София толще меня».

Она стянула с него рубашку и бросила на пол. У него появился животик. Она положила руки на его пупок и задержала их там на мгновение. Она всегда так делала. Кажется, никогда и не было по-другому.

Он уснул, лежа на спине, вытянув руки вдоль тела. Анника не спала, она лежала, положив голову ему на плечо, и смотрела в темноту.

Суббота. 30 апреля

Анника рассчиталась за свой номер и за номер фотографа, подписала счет и, подняв с пола дорожную сумку, вышла на улицу.

Несколько минут она в ожидании постояла на тротуаре. Воздух был еще холодным, солнце до сих пор не выкатилось из-за Сьерра-Бланки.

Ее рейс вылетал в десять часов, рейс Томаса – без четверти четыре.

Он отвезет ее в аэропорт, а потом вернется в Парадор, собирать свои вещи.

Ей казалось, что ничего странного или необычного между ними не произошло и никогда не происходило.

Развод был просто страшным сном, плодом расстроенного воображения. Все было как всегда, они вернутся домой, заберут детей и поедут домой, в Кунгсхольм. Надо будет все выстирать, купить молока. Родители мужа ждут их на озере и…

Ей вдруг стало трудно дышать. Невидимый обруч сдавил грудь, шум улицы погрузился в какую-то вату и стал приглушенным. Она нащупала сумку и, дрожа, села на нее, хватая ртом воздух.

Рядом остановился автомобиль Томаса.

– Как ты? – спросил он, подбежав к ней. – Тебе плохо?

Она слабо отмахнулась.

– Нет, все нормально. У меня просто атака. немного повело. Но это пустяки.

Она посмотрела на него.