Ну что ж, человек так видит, решила Анника и отложила газету.

Она некоторое время смотрела вперед, испытывая нарастающий дискомфорт в животе. Она снова взяла газету и внимательно всмотрелась в странную фотографию, вспомнив высказывания Лотты о том, что искусство важнее журналистики.

Во всем этом было что-то, чего она не могла постичь. Это Анника понимала отчетливо.

Как могут эти никчемные ржавые ножницы со склада быть для кого-то в принципе интересными?

Может быть, ей чего-то не хватает для того, чтобы увидеть ту исключительность, которую видят рецензенты?

Анника смяла газету, свернула ее в трубку и сунула под кресло, потом поднялась и встала возле туалета. Она стояла там до тех пор, пока не открылись двери, ведущие в конференц-зал.

У входа началось настоящее столпотворение. Она слышала, как Свен-Ёран Олин призывал людей к тишине и порядку.

Анника дождалась, пока все войдут, а потом сама вошла в зал и остановилась в дверях.

Прямо перед президиумом, который состоял из обычного стола и трех стульев, поставленных вдоль стола, теснились фотографы, телевизионщики и корреспонденты радио. Стивен был уже там, он был выше всех остальных, и Анника сразу его увидела.

Она принялась искать взглядом освобожденного убийцу. Но его пока не было.

Дискомфорт в животе не желал исчезать.

Филипп Андерссон провел в тюрьме пять лет за чудовищное преступление, которого не совершал. Можно ли после этого остаться в здравом уме, или для этого надо быть Нельсоном Манделой?

Она поняла, что сейчас получит ответ, когда дверь открылась и в зал вошел Филипп Андерссон. На нем были темные брюки и белая рубашка. Похоже, он только что принял душ. Защелкали затворы фотоаппаратов, засверкали автоматические вспышки, зал осветился мертвенно-синим светом мощных софитов, чрезмерно накрашенные телерепортеры что-то без умолку говорили перед своими камерами.

Освобожденный узник не удостоил их ни единым взглядом. Он тяжело уселся на один из трех стульев и неподвижно уставился прямо перед собой. Анника вытянула шею, чтобы лучше его видеть.

С тех пор как она видела его в тюремной камере, он заметно похудел. Помимо того, по случаю пресс-конференции он подстригся и побрился.

Свен-Ёран Олин сел на второй стул, а последней вышла молодая женщина, которая тоже села за стол.

– Это большая радость, – заговорил адвокат, – что сегодня мы наконец получили решение суда первой инстанции провинции Свеа, освобождающее Филиппа Андерссона от обвинения в тройном убийстве на Санкт-Паульсгатан.

Фотографы наперегонки защелкали затворами, представители радиостанций расселись по своим местам.