Она подошла к дивану, подняла песика.

– Он идет со мной.

– После того что произошло сегодня, не стану спорить.

Он выбросил из головы все проблемы, пока рисовал. Она видела это. Он был целиком сосредоточен на работе. Очередной мазок, наклон головы, решительно расставленные ноги. В какой-то момент он сунул кисть в зубы, взял другую и стал смешивать краски на палитре.

Она хотела спросить, откуда он знает, какую кисть взять, какой оттенок добавить. Это заученная техника, или все идет от интуиции? Просто глубинное знание?

Но она подумала, что, когда человек выглядит таким целеустремленным, когда всматривается в нее, словно видит каждую тайну, которую она хранит, хранила или будет хранить, молчание служит им хорошую службу.

И он едва обмолвился словом, пока гремела музыка, и его рука летала над холстом или целилась в рисунок, поправляя очередную деталь.

Пока что этот зеленый лазер его глаз целиком сосредоточился на холсте. Она подумала, что он забыл о ее присутствии. Всего лишь образ, который нужно создать. Всего лишь цвета, текстура, форма.

Потом он снова устремил на нее взгляд и смотрел, смотрел, так, что она готова была поклясться, что дыхание просто покинуло ее тело. Один жаркий, пульсирующий момент, прежде чем он снова уставился на холст.

Эмоционально он словно летит с русских горок. Ей пришлось напомнить себе, что она любит быструю, буйную езду, но человек, способный, не произнося ни слова, не касаясь ее, лишить способности дышать, обладает грозной силой. Знал ли он, что делает с ней? Как колотится ее сердце в груди? Как натянуты нервы?

Теперь они стали любовниками, и секс ей всегда нравился. Но эмоциональный водоворот был новым, пьянящим и немного лишал равновесия.

Когда ее руки стали дрожать, проснулся Эрл Грей и с лаем подбежал к ней.

– Не смей! – рявкнул он, когда она попыталась опустить руки.

– Аш, каждая моя рука весит тонну, а собака просит, чтобы ее вывели.

– Продержись еще минуту. Всего минуту.

Пес подвывал, руки тряслись. Его кисть наносила медленные длинные мазки.

– О’кей. Ладно.

Отступив, он сузил глаза и, сведя брови, стал рассматривать результат работы.

Лайла подхватила песика, потерла плечи – они нестерпимо ныли.