Он покачал головой.

– Я на макробиотической диете. Но гостям, разумеется, позволено себя побаловать.

– Спасибо, – ответила Лайла. Аш хранил каменное молчание. – У вас невероятный дом, и так много прекрасных вещей. Хотя мы почти ничего не видели. Вы собираете деревянных кукол. Они очаровательны.

– Матрешек, – поправил он. – Старая традиция. Мы должны чтить наши корни.

– Я люблю, когда вещи открываются и внутри что-то есть. Интересно увидеть, что там.

– Я стал собирать коллекцию с детства. Они и лаковые шкатулки – первые из моих коллекций, поэтому я и держу их в личной гостиной.

– Это так интересно! Мне позволено будет взглянуть поближе?

Он широко повел рукой.

Она поднялась, подошла к витринам.

– Я никогда раньше не видела… как изысканны эти матрешки. Конечно, я встречала их в сувенирных лавках, но… о!

Она оглянулась, показала, но постаралась не коснуться стекла.

– Это императорская семья? Николай, Александра, дети?

– Да. У вас наметанный глаз.

– Как ужасно! Как жестоко! Особенно дети. Я все представляю, что их выстроили у стены, перед тем как расстрелять, что само по себе ужасно, но после того как Аш нашел… То есть последнее время я больше читала о том, что случилось. Не понимаю, как кто-то мог быть так жесток и бесчеловечен по отношению к детям.

– В их жилах текла кровь царей. Этого для большевиков достаточно.

– Они… дети… могли играть с такими куклами. Собирать, как собирали вы. Это еще одна связь между вами.

– Верно. Для вас это все равно что камешки.

– Простите?

– Камешки из всех мест, где вы побывали с детства. Галька.

– Я… да. Это мой способ взять что-то на память при очередном переезде. Моя мать хранит их в особой банке. Откуда вы знаете?