Это выпало на долю его преемника.

Преемника — не преемников. Раньше Константин ни разу не заводил разговоров о наследовании. Фауста донимала его вот уже несколько лет, желая получить ответ, что ждет в будущем его сыновей, однако затем даже она поняла, что этот вопрос лучше не поднимать. По изумленному и вместе с тем восторженному лицу Криспа я понимаю, что этот вопрос не давал покоя и ему тоже. И вот теперь ответ на него известен.

Константин улыбается сыну хитроватой улыбкой, полной обещаний. Оба только что сбросили с плеч тяжкую ношу. Чувствую, что я здесь лишний.

— Мы переделаем империю по образу и подобию божьему, — говорит Константин. — Это будет новый, прекрасный мир. Но ничего не изменится, если мы не убедим людей, что прежде они должны измениться сами.

Крисп кивает, хотя видно, что он все еще ошеломлен.

— Но если Церковь раздираема разногласиями, можем ли мы на что-то надеяться?

Забудьте про надежду, думаю я и мысленно возвращаюсь в Фессалоники. Перед моим внутренним взором возникает кровь, стекающая по красному мрамору, мне кажется, будто я слышу, как своды дворца сотрясают стенания Констанцианы. Вот так ты хранишь свой мир. Ну почему они не пощадили мальчика?

Константин садится на край кровати. Крисп занимает место с ним рядом.

— Скажи, как, по-твоему, нам убедить ариан смягчить свои взгляды?

Крисп качает головой.

— Ария не переубедить. Если бы дело было только в нем одном — может быть, но его идеи получили поддержку у влиятельных покровителей, так что отступать он не станет. Этим он унизит Евсевия.

— Все эти вопросы насчет Троицы — они такие темные, что лучше их вообще не задавать, — по лицу Константина видно, что он действительно опечален. — Если бы кто-то и задал, у людей должно хватить ума, чтобы не отвечать на них.

— Теперь уже поздно. Вопросы заданы, значит, нужно искать на них ответы, — с этими словами Крисп достает из складок туники небольшой свиток.

Константин издает стон.

— Очередная петиция?

— Александр из Кирены, мой бывший наставник. Надеюсь, ты его помнишь. Он составил Символ веры.