— Я…

Он проиграл. Он либо может назвать Константина еретиком, либо принять компромисс. Самоубийство или капитуляция.

Евсевий широко разводит руками.

— Ну, кто бы стал с этим спорить?

Константин довольно улыбается. Остальные епископы — а таких большинство — громко топают ногами и аплодируют.

Улыбка Евсевия длится ровно столько, сколько на него устремлен взгляд Константина.

Вспоминая теперь этот день, я не перестаю удивляться, как четко и ясно врезался он мне в память. А ведь с тех пор я даже о нем не думал. Его место вытеснили последующие события, которые изменили все. Это просто обломанный конец одной истории, которой не было. Он не вписывается в общую картину.

Можно сколько угодно говорить о том, что у отцов с сыновьями единая сущность. Можно записать эти слова в Символе веры, под которым поставили подписи двести сорок семь епископов (Арий и еще двое фанатиков отказались и были отправлены в изгнание). Но истинными они от этого не стали.

Отец создает сына. Они — не одно и то же.

Глава 33

Глава 33

Белград, Сербия, наши дни

Как сказал Николич, крепость Сингидунум — нынешний Белград — смотрела на варваров на другом берегу Дуная. Кстати, крепость сохранилась до сих пор, и называется цитадель Калемегдан. После римлян кто только не возводил стены на ее фундаменте: и средневековые сербы, и турки-османы, и австро-венгры. С фонарного столба свисало красное знамя, украшенное золотым львом и словами «Leg IIII Flavia Felix», в честь «счастливого» четвертого легиона, воины которого, собственно, и заложили фундамент крепости. Увидев его здесь, Эбби испытала настоящее потрясение. Ей тотчас вспомнилось, как она смотрела в окуляр увеличителя в лаборатории Шая Левина на того же льва и ту же надпись на поясной пряжке мертвеца.

Неужели и он был здесь? Неужели я иду по его следам?

Теперь крепость превращена в парк — зеленый анклав, раскинувшийся на высоком мысу в месте слияния Савы и Дуная. Здесь среди старых фортификационных сооружений змеились пешеходные дорожки. Летом в парке искали спасения от жары и туристы, и местные жители. Осенью здесь в основном можно было увидеть собачников и любителей бега трусцой. Впрочем, сегодняшний день, похоже, был исключением. Металлические барьеры отгородили несколько дорожек в нижней части парка, где собрались атлетического вида мужчины с приколотыми на груди номерами, ожидая, когда начнется забег. За заграждениями стояли редкие ротозеи. Возле входа расположился со своей тележкой продавец мороженого, читавший какой-то журнал.