Драгович лежал в нескольких футах от нее. Мертвый. Пуля пробила ему голову. На всякий случай посмотрев на него еще раз — хотелось убедиться, что он действительно мертв, — Эбби повернулась и зашагала прочь.

Глава 47

Глава 47

Константинополь, июль 337 года

Дворец еще не закончен, а в нем уже начался ремонт. Стенные росписи забелили известкой, чтобы нарисовать новые картины. Надписи затерли цементом. Огромный мозаичный пол, на котором были изображены подвиги героев древности, убрали. Теперь его заменят сцены из жизни Иисуса Христа. В дверь мне видна комната, до отказа заполненная статуями. Мраморное воинство, стоически ожидающее своей участи. Вскоре их или продадут, или переделают во что-нибудь новомодное. Я невольно проникаюсь к ним сочувствием.

Завершился целый век. Константин лежит в порфировом саркофаге в окружении христианских апостолов. Тело Пор-фирия, снятое с крыши, набальзамировали и, согласно его последней воле, морем отправили в Рим. Что стало с Криспом — я не ведаю. К тому моменту, когда я спустился вниз, его тело уже исчезло.

Я последний, кто еще жив. Старик, вынужденный стоять в коридоре в ожидании своей участи.

Открывается дверь, и раб приглашает меня войти. Позади стола, сложив на груди руки, стоит Флавий Урс. Перед ним с табличками и перьями наготове сидят два писца. В открытое окно с внутреннего двора врывается ветерок, принося с собой звуки журчащего фонтана. Урс велит секретарям уйти и в упор смотрит на меня. Лицо его похоже на каменную маску.

— У тебя была удивительная жизнь, Гай Валерий.

Я замечаю, что он говорит в прошедшем времени.

— Мы здесь долго спорили о том, что ты сделал. Некоторые считают, что ты сыграл важную роль в заговоре против императора. Другие — что ты спас империю.

Я молчу. Что бы они там ни говорили, решение уже принято.

— Некоторые утверждают, будто в тот день они видели Константина, как его дух вознесся над погребальным костром к небесам. Новый константинопольский епископ не стал с ними спорить.

Новый константинопольский епископ — это Евсевий. На прошлой неделе Констанций утвердил его в этой должности.

— Что касается того, что ты делал там, на крыше, вместе с врагами государства… — Урс качает головой. — Не пришли ты мне записку, все было бы иначе. Но теперь все решено так, как тому положено быть.

Все решено. Три сына покойного императора — Констанций, Клавдий и Констант — получат равные доли наследства. У каждого свой собственный двор, своя армия, которой будут нужны победы, сражения, добыча. Через три года, не больше, дело дойдет до войны.