Раздался хруст.

Очки полетели вниз и упали где-то между креслами.

Ноги Жигакса не доставали до пола, тело крутилось на пеньковом тросе.

Илан подбежал и понял, что он погиб мгновенно: трос обмотался вокруг шеи, глаза остались открытыми. Илан отпрянул было назад и вдруг заметил на спине удавленника мелкие шрамы, очень похожие на следы на груди Хлоэ.

Не может быть…

Илан вспомнил путаные объяснения девушки, сказку насчет сорвавшейся с крюка люстры.

Мы все похожи, мы – собратья по несчастью. Илан поежился. Это хуже, чем кошмар. Что с ним сделали? Что с ними сделали?

Он посмотрел на странное монисто на шее Жигакса, подобрал осколок стекла и разрезал шнурок. Один из ключей наверняка даст им доступ на четвертый этаж. Они попробуют освободить черноволосую незнакомку, которую он увидел на экране, а потом уберутся из чертовой клиники. Илан вернулся в центр сцены, подобрал платок со зловещим содержимым и покинул театр. Филоза, Хлоэ и Ябловски ждали на пороге кухни, сгорая от нетерпения.

– А где Наоми? – вскинулся Ябловски.

Илан протянул ему платок, украшения тихонько звякнули. Увидев шарики с окровавленными застежками, Фредерик потерял самообладание, кинулся на Илана и прижал его к стене, уронив побрякушки.

– Что с ней?

Илан объяснил. Хлоэ расплакалась, Филоза угрюмо промолчал. Через пять минут все были в театре и собственными глазами увидели печальное зрелище: Венсан Жигакс болтается в петле над сценой, тело медленно раскачивается, руки висят как плети.

Взгляд Ябловски выражал не печаль, но ярость. Каждый из кандидатов пытался представить, что Жигакс сделал с Фе. Похитил, заколол отверткой, надругался над безжизненным телом. Нечто подобное могло случиться с любым из них.

Ябловски начал опрокидывать декорации, ища хоть какой-нибудь след, намек на то, где искать Наоми.

Хлоэ и Филоза стояли в сторонке.

– Жигакс успел что-нибудь сказать? – спросил Филоза. – Объяснил происходящее?

Илан промолчал.

– Хорошо, что он сдох, – добавил Филоза.