На ее лице появилось странное выражение; Мардеру показалось, что Пепа смущена. Она потупила глаза и скривила рот, потом издала нервный смешок.

– Ты постоянно спасаешь мне жизнь, Мардер. Я вот все думаю – это хорошая основа для отношений или нет?

– Надо посмотреть, как это согласуется с нашим зверским сексуальным влечением, – весело бросил Мардер, но ей шутка не понравилась.

– Да, посмотрим. Надеюсь только, ты не заиграешься в мексиканца. Начинается все с таких вот игривых фразочек, а потом ты уже щупаешь меня на людях за задницу и рассказываешь своим дружкам, какая я в постели. Я вам не chingada, дон Рикардо.

– Учту. Хотя я испытываю такой ужас, когда думаю о тебе, что до этого твоего теоретического chingadismo точно не дойдет. Уверен, ты чувствуешь себя так же.

– То есть как это? Думаешь, я тебя боюсь?

– Да. Подспудный страх перед возлюбленным сопутствует всякой истинной любви. «Грозна, как полки со знаменами», как сказано в Библии[149]. Понятное дело, у женщин есть все основания бояться мужчин, но я не то имею в виду. Я вот о чем: мы дозволяем другому человеку проникнуть под оболочку, под панцирь, в… как еще говорят?

– Тайники души.

– Да, хотелось бы чаще слышать это выражение. Мы уже не флиртуем, Эспиноса, – мы открываем друг другу сердце.

– Да, и мне кажется, тебе лучше сбавить обороты. Может, это все из-за ситуации: близость смерти толкает людей на сумасшедшие поступки, и… если не считать предыдущей ночи, мои тайники души, вообще-то, на замке.

– Ну а сегодня? Ждать ли визита?

– Давай оставим вопрос открытым, хорошо? Если придется делать на коленке документалку про эту твою locura[150], то у меня впереди уйма работы. Хотя, может, будет тебе сюрприз. Hasta luego[151], Мардер.

Она отвернулась, сделала три шага в сторону colonia, потом вдруг крутанулась на каблуках, подошла к нему, крепко поцеловала и молча удалилась.

К слову о безумии, подумал Мардер, провожая ее взглядом.