– Выносил, но это ни черта не значит и вообще не важно. Потому что, повторяю, я двадцать лет ничего о ней не слышал и понятия не имею, где ее черти носят.

Босх помолчал. Он сохранял спокойный вид, хотя в его душе росло волнение: он получил от Барроуза то, что хотел.

– Чем ты зарабатываешь на жизнь, Родни? – осведомился Гарри.

– Вожу грузовики, – ответил Барроуз.

– Что перевозишь?

– Автозапчасти.

– Где Анна Ачеведо? Что ты с ней сделал?

– Что? Ничего я не делал! Я не знаю, где она! – Он вскрикнул так громко, что собака вскочила с места. – Короче, вот что я вам скажу, – заключил он. – Мне плевать. Везите меня в Лос-Анджелес. Я хочу увидеть адвоката.

Барроуз начал вставать из-за стола, но Босх ждал этого момента. Он поднялся со стула и, взяв его за плечо, усадил обратно.

– Сидеть. И не вставай, пока я тебе не скажу.

Собака у двери глухо зарычала.

– Вы нарушаете мои гражданские права! – возмутился Барроуз. – Врываетесь в мой дом и говорите мне, что делать!

Босх оглянулся на Сото и кивнул на телефон. Барроуз потребовал адвоката, значит, допрос был окончен. Сото выключила диктофон.

Босх повернулся к Барроузу.

– С вами всегда одно и то же, – сказал он. – Сначала вы не хотите иметь дела с этой страной и ее законами, а потом начинаете качать права, которые сами же отрицаете.

– Мне нужен адвокат.

– Ты сам пригласил нас в дом, приятель. У тебя был выбор, и ты его сделал. Если тебе нужен адвокат, давай закончим этот разговор, отвезем тебя в Лос-Анджелес и посадим в КПЗ.

Барроуз поставил локти на стол и закрыл ладонями лицо.

– Или просто расскажи нам, что тогда произошло в «ЭЗ-банке», – добавил Босх.

Барроуз покачал головой, словно признавая, что у него нет выбора.