Сейчас женщины стояли напротив друг друга, и Рей был поражен контрастом между ними. У Мэгс не было времени переодеться, и ее футболка на груди была забрызгана мелкими каплями соуса. Она выглядела как всегда — теплая, хорошо знакомая, добрая, — но рядом с Кейт смотрелась как-то… Он запнулся, пытаясь подобрать правильное слово. Менее элегантной, что ли. Рей тут же ощутил угрызения совести и подошел к Мэгс поближе, как будто эта близость могла как-то искупить его мысленную нелояльность.

— Какая шикарная кухня! — Кейт взглянула на стоявший сбоку противень с брауни — только что из духовки, в брызгах белого шоколада — и подняла картонную коробку, которую держала в руке. — Я принесла творожный пудинг, но, боюсь, рядом с этим он будет смотреться жалко.

— Очень мило с твоей стороны, — сказала Мэгс, беря у Кейт пакет. — Мне всегда казалось, что пирожные вкуснее, когда готовит их кто-то другой, согласна?

Кейт благодарно улыбнулась ей, и Рей медленно выдохнул. Возможно, вечер будет не таким уж неловким, как он того опасался, хотя чем раньше здесь появится Стампи, тем лучше.

— Что тебе предложить выпить? — спросила Мэгс. — Рей у нас подсел на пиво, но у меня есть вино, если ты предпочитаешь это.

— С удовольствием.

Рей, подойдя к лестнице, крикнул:

— Том, Люси, необщительная парочка! Спуститесь хотя бы поздороваться.

Послышался шум, приглушенный стук, и дети промчались по лестнице. Вбежав в кухню, они смущенно остановились в дверях.

— Это Кейт, — сказала Мэгс. — Она стажируется на детектива в папиной команде.

— Еще несколько месяцев, — усмехнулась она, — и я стану уже настоящим детективом. Как поживаете, ребята?

— Хорошо, — хором ответили Том и Люси.

— А ты, наверное, Люси, — сказала Кейт.

У Люси были белокурые волосы матери, но в остальном она — вылитый Рей. Все отмечали, что и дочь, и сын очень похожи на Рея. Сам он никогда не замечал этого сходства, пока дети бодрствовали, — в каждом из них было слишком много собственной индивидуальности, — но когда они спали, Рей действительно видел в их чертах отражение своего лица. Интересно, выглядел ли он таким же сердитым и раздраженным, каким сейчас казался Том: стоит, уставившись в пол с таким видом, будто эта кафельная плитка ему ненавистна. Волосы он намазал гелем, чтобы они торчали в разные стороны с такой же агрессивной враждебностью, какая была написана у него на лице.

— А это Том, — представила его Люси.

— Скажи «здравствуйте», Том, — сказала Мэгс.

— Здравствуйте, Том, — механически повторил он, все так же глядя в пол.

Мэгс расстроенно легонько шлепнула его кухонным полотенцем.