– Дальше от края, – сказала Каролина.

Обессилевший старик оттащил сына на несколько футов и рухнул на колени.

– Простите, – проговорил он. Потом посмотрел на берег и повторил: – Пожалуйста, простите.

Каролина шагнула к ним:

– Лечь лицом вниз, руки в стороны.

И тот и другой подчинились.

Каролина подошла к краю обрыва и посветила вниз:

– Как ты там?

– Ничего, – пискнул голос.

– Ты Жаклин? В смысле, Рэй-Линн?

Пауза.

– Да.

– Ты молодец. Ну, вылезай.

– Сначала грохните этого.

– Нельзя. Давай выбирайся. Я помогу.

Заплаканная Рэй-Линн вышла из-за раскидистого дерева. Сейчас она казалась совсем маленькой. Рваные джинсы, желтая майка с солнышком. Босая. По крутой тропке Рэй-Линн медленно поднялась к уступу в кайме высокой травы. Ухватившись за край, безуспешно попыталась подтянуться. Каролина глянула на пленников – те, раскинув руки, лежали ничком. Она бросила фонарик, переложила пистолет в левую руку и, опустившись на колени, правую подала Рэй-Линн. В шестидесяти ярдах внизу шумела река. Как будто еще немного – и Каролина перенесется во времени. Через мост на Монро-стрит они вдвоем с отцом пойдут за рогаликами.

Кевин Верлок уже не скулил.

– Вызовите Кёртиса Блантона, – с ледяным спокойствием сказал он. – Я буду говорить только с ним.

От его голоса Рэй-Линн замерла, уставившись на руку Каролины. Девушка совершенно обессилела. Но потом все-таки ухватилась, и Каролина втащила ее наверх, как ребенка. Рэй-Линн разревелась и рванулась к Верлоку. Каролина легко ее удержала. Весу в ней и девяноста фунтов не наберется.

– Успокойся, – сказала Каролина.