Тетя ничего не сказала. Только крепко прижала ее к себе и шепнула, что любит и верит ей.

– Я невиновна. И никогда больше тебя не подведу, – поклялась она старушке.

Когда они расставались, у Люции в глазах стояли слезы. Пожилая женщина отерла их сморщенной ладонью.

– Бог будет с тобой, Люцийка. Ты в хороших руках.

А потом, чтобы не тянуть время, пошла вслед за адвокатом к машине. Люция махала ей, даже когда машина уже исчезла из вида.

Малгожата Пилат по дороге вкратце объяснила Люции, как ей удалось так молниеносно вытащить ее из СИЗО. Благодаря мылу с запахом лайма. Главным доказательством вины Люции были показания Изы Козак. Однако оказалось, что этого недостаточно, поскольку Иза сообщила, что Люция целилась в нее из револьвера. Использование этого вида оружия категорически исключил баллистик. Поэтому прокуратура основывала обвинение на пронумерованных банкнотах и осмологических исследованиях, которые указали на Люцию как на убийцу. Этого было достаточно только для предъявления обвинения, а на вопрос, виновна ли она, все равно предстояло ответить суду.

К самому эксперименту ни у кого не было ни малейших претензий, за исключением момента снятия запаха. Полицейский, который составил протокол, записал, что перед тем, как взять в руки стерильные компрессы, Люция помыла руки мылом с запахом лайма. Это было серьезным нарушением и означало, что результат исследования будет неточным. Правда, она прекрасно помнила, что не мыла руки с мылом, полицейский убрал его до того, как открыл кран с водой. Однако защитница ухватилась за эту ошибку, трактуя ее как только одно из нарушений в данном расследовании. Ей удалось убедить суд, что ни одно из собранных доказательств не способно подтвердить, что Люция была в «Игле» в тот день. Банкноты Буля тоже не были достаточно серьезным доказательством, потому что, как пояснила защитница, он тоже в числе подозреваемых. Следовательно, пока прокурор не предоставит более весомые доказательства вины Люции, подозреваемая может пребывать не в СИЗО, а под опекой священника, который за нее поручился.

Малгожата Пилат выбрала из биографии Люции только самые «святые» моменты – такие, о которых сама Ланге уже успела забыть. Люция действительно была раньше религиозной активисткой, участвовала в паломничествах, числилась в сообществе Святого Франциска. Сохранила девственность до свадьбы. Бывший муж был ее первым сексуальным партнером. Они познакомились в костеле, вместе вступили в светский монастырь. Дальнейшая биография Люции была уже не такой кристальной, но суду оказалось достаточно предыдущих событий, чтобы поверить, что Люция вернулась к Богу и собирается жить согласно заповедям, а может быть, даже наденет монашеское платье, если будет нужно. Люция охотно подыграла этой манипуляции, так как предпочитала, чтобы ее сейчас позиционировали именно так. Уж лучше быть святой, чем дочерью норвежской мошенницы или несостоявшейся отравительницей, несмотря на то что, Бог – свидетель, теми маринованными грибочками она действительно хотела отправить мужа и его новую пассию на тот свет.