На половине выступления я вдруг чувствую, как начинает трястись карман моих темно-синих рабочих штанов. Звук-то отключен, но коль скоро уже несколько человек это заметили, мне остается лишь достать мобильник.
– Прошу прощения, – говорю я, залезая в карман. – Сейчас совсем отключу, чтобы…
«Входящий от Ал», – сообщает мне дисплей.
– Извините, ради бога, – строю я виноватую мину для всей аудитории. – Звонок очень важный. Поболтайте пока между собой, я вернусь буквально через минутку.
Я выскальзываю из комнаты, плотно прикрыв дверь, и прижимаю мобильник к уху.
– Ал? Все в порядке?
Небольшая пауза, затем какое-то шуршание, автомобильные гудки. Звук улицы.
– Эмма, какой у тебя адрес? В том городишке, где ты живешь?
Я едва разбираю ее слова из-за сильнейшей одышки.
– Коттеджный поселок «Жимолость». А что?
– Я в пути. Доберусь в районе девяти вечера. Разговор есть. Ты права: Дейзи не погибла.
–
– Подробности при встрече. В полицию не звони. Обещай. Эмма, обещай, что не будешь звонить в полицию!
– Но…
– Обещай, Эмма! Я прошу тебя!
– Ладно-ладно, обещаю. Только смотри… Ал? Ты меня слышишь? Аллё?
Короткие гудки, а когда я перезваниваю, то попадаю на автоответчик. Смотрю на часы: восемь пятнадцать.
– Анна? – Я мчусь по коридору, отчаянно надеясь, что она еще не ушла. – Анна!
– Да-да? – Она уже на выходе из конторы, придерживает дверь затянутой в перчатку рукой; шерстяное пальто застегнуто на все пуговицы.