– Я имел в виду… Извини. Это меня, конечно, не касается.
– Я был в католическом интернате.
– Мне очень жаль… – Вехтер отвел взгляд. – Я об этом не знал.
Ханнес кое-как собрал стопку старых документов и прижал их к груди.
– Да без проблем. Я пойду к шредеру, утилизирую эти бумаги.
– Давай.
Здесь не из кого веревки вить.
Кофе-машина снова понемногу начинала щебетать. Он подождал еще несколько минут и, сдавшись на сегодня, отправился вниз к кофейному автомату. На этаже не было слышно ничего, кроме жужжания кофейного автомата и треска шредера. Наверное, они с Ханнесом остались одни, может, не только на этаже, но и во всем здании.
За свое короткое детство он не получил ни одной затрещины, разве что от коровы Ирмгард, которая впечатала его копытом в стену коровника. Но это не считается. Упокой Господь ее стейки.
«Собственно…» – подумал он и бросил монету в один евро в кофейный автомат. Лязг металла о металл прозвучал необычайно громко.
«Собственно…» – подумал он и поставил свою чашку на липкую решетку.
«Собственно…» – подумал он, наблюдая, как в чашку льется кофе, а потом с бульканьем иссякает. Шредер ненадолго умолк, и в воцарившейся тишине было что-то бестактное.
Собственно, он должен быть счастливым человеком.
Глава 9 Снег кающихся
Глава 9
Снег кающихся
Сегодня ночью Лили ему не снилась. А привиделись Ханнесу маленькие ножки на мраморной плитке, холодный сквозняк в галерее со сводами, обдувающий штукатурку. Мальчики в пижамах, которые мерзли и сонно моргали, стоя рядом в колонне по два. И над всем этим – шепот.
«Тс-с-с-с, тс-с-с-с!» Тише, ведь если кто-то не будет стоять тихо, то накажут весь класс. «Тс-с-с-с, тс-с-с-с». Тише, чтобы кого-нибудь не схватили и не выволокли из строя. Это был тот самый момент перед пробуждением, когда Ханнес уже понимал, что видит сон, и мог им управлять.