– А встреча с Паульссеном? Вы ведь знали о ней.
– Вы и сами все знаете.
Нет. Они знали не все. Постепенно начал проступать рисунок этой мозаики. Пусть в ней все еще зияли огромные дыры, но они уже могли распознать основной мотив.
– Что случилось, когда ей было двенадцать лет?
Джудит присела на один из ящиков и вытянула ногу.
– У Паульссена было ателье на самом верхнем этаже дома, где жили ее родители. Она восхищалась им: он был художник, симпатичный. После школы она больше всего любила сидеть у него, наблюдать, как он рисует.
– И она в него влюбилась.
– Двенадцатилетние девочки не влюбляются. Она была без ума от него, а он не придумал ничего лучше, чем наброситься на нее.
Картина с розой в ее комнате. Почему она ее повесила, чтобы каждый день видеть ее у себя перед глазами?
– Он клялся ей, что она – его большая любовь, его муза. И у обоих была эта огромная тайна. Эта огромная драгоценная тайна. Конечно, она ему верила. Он успешно убедил ее в том, что это любовь и что теперь они – пара.
– И как все это закончилось?
– Однажды ее родители узнали, что у нее идут месячные. Это, в общем-то, вполне нормально, но не в двенадцать лет. Они отвели ее к врачу, и тот установил, что у девочки был половой акт.
– Но Паульссена оправдали.
– Конечно. Они всегда так делают. Он уверял, что пальцем не трогал девочку, и судья, естественно, поверил ему. Такой приятный человек и лживая дерзкая девчонка, которая хочет обратить на себя внимание. – Джудит Герольд невесело рассмеялась. – Мы ведь все время лжем, правда? Это просто выдумки.
– Я верю вам, госпожа Герольд.
– Я же говорю, вы скорее из лучших. Поэтому вы не стремитесь подняться вверх по карьерной лестнице.
– Вы лучше не упоминайте о моей карьере, – ответил Вехтер.
Ему вдруг показалось нелепым то, как он сидел тут на корточках, на затекших ногах, в полутьме между картонных коробок.
– Почему она захотела его снова увидеть, после стольких лет?
– Это самая безумная часть истории. Она любила его всю жизнь. А он ее предал. Роза никогда не переставала надеяться, что он вернется к ней.