Начальник тюрьмы повернулся к Уильямсу:
– Мистер Уильямс, сейчас вас выведут из камеры смертников. Штат Флорида будет пересматривать ваше дело, сэр. Губернатор Оуэнс передает вам свои извинения.
Чарли Уильямс плакал. Он смотрел на свое отражение в зеркальном окне. И узнавал человека, которым был всегда.
Невиновного.
* * *
– Шон, – сказал Такер, – казнь остановили. Я пересказал все губернатору Оуэнсу. Чарли Уильямс жив. Мы вытащим его.
– Такер, спасибо.
– Шон, в этом деле герой – ты. Я рад, парень, что ты дал мне возможность сыграть для тебя роль человека за занавеской, который дергает за ниточки и заставляет деятелей прислушиваться. Поговорим позже.
О’Брайен повернулся к Дэну и помощникам.
– Казнь остановлена. Скоро Чарли выйдет на свободу.
– Заприте это животное, – добавил он, обращаясь к помощникам шерифа.
Они кивнули и повели Манеру со скованными сзади руками к полицейской машине, стоящей за машиной Дэна.
– Шон, тебе нужно в больницу, – сказал Грант. – У тебя из плеча течет кровь.
– Я справлюсь. Дэн, спасибо тебе за все. Мой джип стоит рядышком, за деревьями, и я уж как-нибудь сяду за руль. Вот нож, которым Манеру убил Александрию. Отправь его в лабораторию.
Дэн кивнул, взял контейнер и пошел к своей машине.
О’Брайен с минуту стоял перед статуей. Дождь утих, и мимо луны, как перекати-поле, мчались темные тучи. Близился рассвет. Луна была полной. Она висела в небе над рукой ангела, над его указательным пальцем.
О’Брайен вымотался и ослаб от потери крови. Он смотрел на статую и луну и пытался сморгнуть видение. Перед мысленным взором мелькали картина, обрывки сна, ангел, святой Иоанн и Дева Мария. Он сжал кровоточащее плечо, покачал головой и постарался сосредоточиться на статуе и луне, но через несколько секунд луну словно шелковым платком затянули белые облака.
Это было прекрасно, сказал себе О’Брайен. Завтрашней ночью луна вернется.
И Чарли Уильямс ее увидит.