Самолет попал в очередное неприятное завихрение, и ей пришлось вцепиться в края туалетного столика, чтобы не упасть со стула. «Перед смертью я хочу, чтобы мои груди погладили еще хоть один раз», – подумала она.

Когда самолет выровнялся, Маргарет вернулась в свой салон. Все койки по-прежнему были плотно затянуты занавесками. Она постояла минутку в надежде, что Гарри отодвинет свою занавеску, но этого не случилось. Она посмотрела в обе стороны прохода. Никого, никакого движения.

Вся ее жизнь проходит под знаком нерешительности.

Но она никогда еще не испытывала такого желания, как в эту минуту.

Маргарет потрясла легонько занавеску Гарри Маркса.

Но ничего не произошло. У нее не было никакого плана, она не знала, что скажет и что сделает.

Внутри ни звука. Она снова покачала занавеску.

Через минутку выглянул Гарри.

Они молча смотрели друг на друга, он – удивленно, она – онемев от смущения.

Тут Маргарет услышала сзади какой-то звук.

Посмотрев через плечо, она заметила движение за занавеской отца. Рука явно ухватилась за занавеску с внутренней стороны. Должно быть, он хочет встать и сходить в туалет.

Ни секунды не мешкая, она втолкнула Гарри и следом за ним забралась на его койку.

Задергивая за собой занавеску, Маргарет успела увидеть отца, выбирающегося из своей койки. Слава Богу, каким-то чудом он ее не заметил.

Она села, поджав колени, и посмотрела на Гарри. Он сидел с другого края койки, подтянув колени под подбородок, и смотрел на нее в тусклом свете, пробивавшемся сквозь занавеску. Гарри был похож на ребенка, который увидел, как из трубы появился Санта-Клаус: он смотрел, не веря своему счастью. Гарри открыл рот, собираясь что-то сказать, но Маргарет приложила палец к его губам.

Вдруг она сообразила, что оставила шлепанцы перед его койкой.

На них вышиты ее инициалы, поэтому всякий сообразит, чьи они. Лежат возле койки Гарри, как туфли у двери гостиничного номера. Всякий поймет, где сейчас находится Маргарет.

Прошло всего несколько секунд. Она осторожно выглянула. Отец спускался по лесенке с верхней койки спиной к ней. Она протянула руку сквозь стык занавесок. Если он сейчас повернется, ей конец. Маргарет провела рукой по полу и нащупала шлепанцы. Она схватила их в то мгновение, когда отец поставил ногу на ковер. Маргарет втащила шлепанцы внутрь и плотно закрыла занавеску за секунду до того, как отец неизбежно бы повернулся.

Ей полагалось дрожать от страха, но дрожь если и была, то от трепетного возбуждения.

Маргарет не очень себе представляла, чего она теперь хотела. Знала только, что желает быть рядом с Гарри. Мысль о том, чтобы провести ночь одной в своей койке и думать, чтобы он оказался рядом, была непереносима. Но она не собиралась сразу же отдаться ему, чего, впрочем, хотела, и даже очень. Но ведь это весьма проблематично, учитывая хотя бы то, что в нескольких дюймах над ними спит мистер Мембери.