В любом случае пора было заканчивать постыдную игру в «бича божьего», терроризирующего округу. Спрятав лицо за широкополой шляпой и шарфом, натянув на руки перчатки, изгой стал наведываться в город. Безрассудно? Конечно! Но после роли лесного пугала хотелось снова ощутить себя человеком, а если повезёт, понять, что ему делать дальше. Ричард бродил по улицам, заходил в магазинчики и кафе и слушал разговоры. Конечно, на чужака «в футляре» косились с подозрением, и всё же природного мракобесия и агрессивности в местных как будто было не больше, чем в обитателях любого другого европейского местечка. А ведь Доу уверял, что попадись он в руки «аборигенов» и его растерзают прежде, чем вмешается полиция. Не похоже…

Во встречных прохожих и посетителях кафе как будто не было ничего отталкивающего и враждебного, из глубины чащи они выглядели иначе. Пожалуй, он бы даже согласился провести среди них остаток жизни пусть даже не графом, а обычным соседом, если городская община и семья когда-нибудь смогут принять его. А что не плохо звучит: Ричард Ланарк, эсквайр.

На его решение выйти из леса повлияла недавняя встреча с удивительным созданием…

Глава 93

Глава 93

Волки почувствовали чужака задолго до того, как он приблизился к их убежищу. Сам Ричард ничего не слышал, что говорило в пользу чужака, но обмануть звериное ухо почти невозможно.

Как ни странно к ним шёл одиночка. Непоседливому Буру не терпелось учинить какую-нибудь недобрую шутку с пожаловавшим неприятелем, молодой волк, словно щенок, крутился на месте, тихо поскуливал и просительно заглядывал в глаза вожаку. Однако Ричард взглянул на Шаха. Матёрый гигант серо-седого цвета с огромной головой и седым загривком невозмутимо дал понять, что считает наилучшим решением уклониться от не сулящей ничего хорошего встречи. Красавица Аттила величественно сохраняла нейтралитет, притворяясь спящей, однако по её чуть подрагивающим ушам было заметно, что волчица бдительно отслеживает идущего к ним человека.

Последнее слово оставалось за Ричардом, как за вожаком стаи. И он решил: пусть все уходят, а он останется. Его разбирало любопытство, уж больно хотелось взглянуть на последнего смельчака, сохранившего остатки мужества перед поселившемся в лесу оборотнем.

* * *

Волки потоптались ещё немного перед логовом и дружно отправились прочь. Волчица повела стаю к запасной лежке. Старый матёрый волк направился следом. Но Тит не пошёл за ними. Гордое самолюбие и обида на друга удерживали самого молодого волка в стае. Он остался стоять перед норой один. И даже не взглянул на уходящих.