Время от времени он видел, что док Билли смотрит на него из угла комнаты и ухмыляется, как обезьяна, и на миг даже испугался, что старик, возможно, окончательно выжил из ума. Потом все-таки решил интерпретировать эту усмешку скорее как хитрую, чем как обезьянью, как заговорщическую, а не просто невменяемую, и зашел так далеко, что впервые вообразил, каким может стать последний рубеж доктора Билли. Он подумал о Мексике, о безумном побеге двух влюбленных… Раз уж на то пошло, Шанс именно сейчас, в этот самый момент, покупал для них немного времени, и было непохоже, чтобы они испытывали недостаток в деньгах. Придумал подходящую к случаю песню и вообразил, как Чет Бейкер поет «Давай исчезнем», в то время как эта парочка несется к границе. Фантазия подняла ему настроение, оно стало куда лучше, чем за все последнее время, – таким хорошим, что, когда адвокаты с ним закончили, и его несколько бесцеремонно попросили покинуть место свидетеля и, возможно, даже страну, он предложил Люси, со странным выражением лица ожидавшей где-то в конце зала, проехать вверх по улице до их старого офиса, потому что день хорош, и ему интересно посмотреть, не привезли ли еще что-нибудь из снискавших дурную репутацию аморальных фотографий Жана-Батиста.

Капитан Америка

Капитан Америка

Как оказалось, в офис уже доставили более двух сотен этих сокровищ. Некоторые из них были окантованы, помещены в рамки и упакованы индивидуально. Гораздо больше снимков лежало просто в больших коричневых конвертах: студенты художественных учебных заведений возят в таких свои рисунки. В каждом из конвертов были десятки фотографий, переложенных старыми газетами.

– Я знаю, вам нравился этот человек, – в какой-то момент сказала Люси, – но… мы же снова откроемся и начнем работу… я бы посоветовала свести количество фотографий на стенах к минимуму.

– Я теперь знаю, как на них смотреть, – научился, – сказал ей Шанс. – Самое главное – это свет в их глазах. – Он махнул рукой в сторону старика в подгузнике, Капитана Америки. – Посмотри хоть на этого засранца. Он и не думает сдаваться.

– Гм. Я все-таки настаиваю на том, чтобы ограничить их количество.

– Ну да… умеренность во всем, верно. – Он собрался развить свою мысль, добавив, что это касается и правды, которую вечно хотят слышать его пациенты, полагая, что она их успокоит, хотя на самом деле ее следует строго дозировать, но перескочил к другой теме, которая в последнее время была у него на уме, а именно к мебельному гарнитуру Принца.

– Это те старые вещи, которые вы продали?