Агент явно решил, что мы попусту тратим его время: он тоже потихоньку отступает к двери. Я выхожу на лестничную площадку, стою там, чтобы он не оказался рядом со мной.

Мы уже сообщили владельцу, что съезжаем, слышу я слова Саймона. Вариантов у нас немного. Он понижает голос. Слушай, друг, нас ограбили. Пять недель назад. В квартиру ворвались двое, угрожали Эмме ножом. Понимаешь, почему она сейчас немного нервная?

Ох ты, говорит агент. Черт. Если бы с моей девушкой так обошлись, я бы не знаю что сделал. Слушай, есть вариант, хотя… уж не знаю, понравится ли… Он умолкает.

Да? говорит Саймон.

В агентстве не упоминали о Доме один по Фолгейт-стрит?

Вроде бы нет. Его недавно выставили?

Не совсем.

Агент, кажется, не знает, продолжать или нет.

Но он сдается? наступает Саймон.

В принципе, да, говорит агент. Дом потрясающий. Совершенно потрясающий. С этим и не сравнить. Правда, владелец… мягко говоря, требователен.

Что за район? спрашивает Саймон.

Хэмпстед, говорит агент. Ну, скорее даже Хендон. Но там реально тихо.

Эм? зовет меня Саймон.

Я возвращаюсь. Говорю: можно и посмотреть. Уж полпути прошли.

Агент кивает. Говорит: загляну в офис, узнаю подробности. Я в тот дом клиентов давно не водил. Место такое, не каждому подойдет, но вам, думаю, придется по вкусу. Это я ни на что не намекаю.

Сейчас: Джейн

– Это последняя. – Агент по имени Камилла барабанит пальцами по рулю своего «Смарта». – Давайте-ка уже определимся.

Я вздыхаю. Мы только что посмотрели квартиру в обшарпанной многоэтажке близ Вест-Энд-лейн. Она – единственная мне по карману, и я почти убедила себя, что она мне нравится, закрыла глаза на облезающие обои, на слабый запах еды, готовившейся этажом ниже, на тесную спаленку и на плесень, заведшуюся в непроветренной ванной. Но потом вдруг поблизости прозвенел колокольчик – старинный, ручной колокольчик, – и квартира наполнилась детскими криками. Подойдя к окну, я увидела школу. Разглядела класс для дошкольников; на его окнах висели вырезанные из бумаги зайчики и гуси. Все мое нутро сжалось от боли.