– Верно. Только вчера я этого не знал. Таггерт назвался Морганом.

– Что случилось при встрече?

– Мы толком не поговорили. Таггерт затащил меня в проулок, сказал, что у него изменились планы и мы встретимся позже. В ресторане…

– Как он назывался?

– «Летний сад».

– Где вам не понравилось пшеничное пиво.

Шуман прищурился, а потом спросил:

– А оно кому-то нравится?

– Так вы встретились с Таггертом в «Летнем саду»? – уточнил Коль, сдержав улыбку.

– Да, к нам подсел его приятель. Не помню его имя…

«Ага, рабочий».

– Он шепнул что-то Таггерту. Тот встревожился и сказал, что нужно сматывать удочки. – Пол нахмурился: английскую идиому он перевел буквально. – То есть уходить немедленно. Приятель считал, что рядом гестапо или еще кто-то, и Таггерт согласился. Мы выскользнули через дверь черного хода. Мне следовало догадаться, что тут нечисто, но ведь получилось настоящее приключение. Именно то, что нужно для моих статей.

– Местный колорит, – медленно проговорил Коль, размышляя о том, как легко сделать большую ложь правдоподобной, если сдабривать ее кусочками правды. – Были у вас другие встречи с этим Таггертом? – спросил он, кивая на труп. – Помимо сегодняшней, разумеется.

Коль гадал, расскажет ли Пол о поездке на площадь Ноября 1923 года.

– Да, – ответил Шуман. – В тот же день на какой-то площади. Район там ужасный. Возле станции Ораниенбургер. У большой статуи Гитлера. Мы должны были встретиться с другим информатором, но он так и не появился.

– И оттуда вы тоже смотали удочки.

– Да, Таггерта снова спугнули. Явно творилось что-то неладное. Тогда я и решил больше не связываться с этим типом.

– Что стало с вашим стетсоном? – быстро спросил Коль.

В глазах Шумана мелькнула тревога.

– Буду откровенен, детектив Коль. Я шел по улице, когда молодые… – Пол замялся, подыскивая слово. – Головорезы? Бандиты?