– Ну, все не так страшно. Дело-то временное. Нацисты, как дети, забавляются с новой игрушкой, своей страной. До конца года им надоест арийская дурь. Гитлер только болтать горазд. Он угомонится и поймет: евреи ему нужны.

– Нет, не поймет! – категорично возразил Пол. – Гитлер – сумасброд, он в тысячу раз страшнее Багси Сигела!

– Ладно, Полио, только это не нам с тобой решать. Ты раскусил нас, надо отдать тебе должное. Мы хотели тебя околпачить, но ты просек ситуацию. Только я нужен тебе, приятель. Без меня тебе отсюда не выбраться. Вот как мы поступим – найдем бедолагу со славянской внешностью, убьем и позвоним в гестапо. Тебя же никто не видел. Я даже позволю тебе сыграть героя. Встретиться с Гитлером и с Герингом. Чертову медаль получишь. Подругу домой заберешь. В качестве бонуса я подкину работенку твоему дружку Вебберу. Контрабандные доллары! Он обрадуется! Ну, что скажешь? Мне это по силам. И все только выиграют. Или же… ты можешь здесь погибнуть.

– У меня только один вопрос, – отозвался Пол. – Это Бык Гордон, он стоит за этой аферой?

– Бык? Не-а, он ни при чем. Тут, хм, другие интересы.

– Что значит «другие интересы»? Мне нужен ответ.

– Прости, Полио, но с языком как помело я ничего не добился бы. Такая у меня работа.

– Ты не лучше нацистов.

– Что? – процедил Таггерт. – А ты, киллер, имеешь право меня судить?

Он поднялся, отряхнул пиджак и спросил:

– Ну, что скажешь? Пойдем разыщем славянского сезонника, перережем ему горло и преподнесем гансам большевика. Пошли!

Все только выиграют…

Пол не переступил с ноги на ногу, не прищурился – своих намерений не выдал ничем. Раз – его правый кулак врезался Таггерту в грудь. У того глаза вылезли из орбит, дыхание остановилось. Он даже не увидел, как левый кулак Шумана сминает ему горло. Падая на пол, Таггерт уже бился в предсмертных конвульсиях, из разверстого рта вылетал хрип. В раздавленном ли сердце дело или в сломанной шее, но через тридцать секунд он умер.

Какое-то время Пол смотрел на труп. Теперь руки дрожали у него самого, но не от могучих ударов, а от предательства. И от слов Таггерта.

«Да пусть и Францию забирает… Ну, немного евреев перебьет…»

Пол бросился в спальню, снял потную ворованную одежду, обтерся мокрой губкой и надел чистое. В дверь постучали. Кэт вернулась! Пол вдруг сообразил, что труп Таггерта лежит в гостиной на виду. Нужно скорее перетащить его в спальню!

Как только он наклонился, чтобы спрятать труп в шкафу, открылась дверь его комнаты. Пол поднял голову. В переднюю стучала не Кэт – перед Шуманом стояли двое мужчин. Круглый усач в мятом льняном костюме с жилетом держал в руке панаму. Его стройный молодой спутник в темном костюме сжимал автоматический пистолет.