За полчаса Эрнст напечатал полторы страницы и сделал несколько поправок карандашом. Пока этот вариант сойдет. Он попросит Кейтеля прочитать его, поправить, перепечатает начисто, а завтра лично доставит фюреру. Эрнст написал Кейтелю записку с просьбой внести замечания и прикрепил к черновику.

Полковник отнес поднос на кухню, попрощался с Гертрудой и вышел из дома. По настоянию Гитлера у дома выставили охрану, по крайней мере до поимки диверсанта. Эрнст не возражал, но сейчас попросил охранников держаться незаметно, чтобы не пугать его семью. Он также согласился с требованием фюрера не водить свой «мерседес-кабриолет», а ездить в закрытой машине с охранником-эсэсовцем.

Сначала они поехали в Темпельхоф, в Колумбия-Хаус. Водитель выбрался из машины и огляделся по сторонам, убеждаясь, что у входа в тюрьму безопасно. Он подошел к двум охранникам у парадной двери и переговорил с ними, хотя Эрнст не представлял себе идиота, решившегося на убийство перед эсэсовским изолятором. Секунду спустя водитель махнул рукой, Эрнст выбрался из машины, прошел к парадной двери, спустился по лестнице, дождался, когда перед ним откроют несколько дверей, и оказался у камер.

Эрнст снова зашагал по длинному коридору, сырому, жаркому, провонявшему мочой и дерьмом.

«Мерзкое отношение к людям!» – подумал он.

На войне к пленным американцам, англичанам и французам относились с уважением. Эрнст отдавал честь офицерам, болтал с рядовыми и сержантами, следил, чтобы они были сыты и здоровы. Сейчас его переполняло презрение к тюремщику в коричневой форме, который вел его по коридору, насвистывая «Песню» Хорста Весселя, и периодически колотил дубинкой по решетке, просто чтобы напугать узников.

Прошагав три четверти коридора, Эрнст остановился и заглянул в камеру. От жары кожа отчаянно зудела.

Братья Фишер обливались потом. Разумеется, они боялись: в таком месте боятся все, но в глазах у них читалось кое-что еще – юношеская непокорность.

Эрнста захлестнуло разочарование: похоже, братья отвергнут его предложение. Они выбрали Ораниенбург? Он-то не сомневался, что Фишеры согласятся участвовать в Вальдхаймском исследовании. Они подошли бы идеально.

– Добрый день!

Старший из братьев кивнул, Эрнст почувствовал странный холодок. Курт напомнил ему сына. Как же он раньше не заметил? Наверное, дело в спокойствии и самоуверенности, которых утром не наблюдалось. Или он никак не может забыть взгляд маленького Руди? Так или иначе, сходство основательно выбило полковника из колеи.

– Мне нужен ответ о вашем участии в исследовании.