И правильно. Надо брать от жизни все. Наслаждаться, ходить по острию ножа. Пока есть такая возможность.

Потому что потом умрешь и будешь лежать в целлофановом пакете на столе в морге. Плыть в пустоте. Там, где можно кричать во весь голос, однако никто тебя не услышит. Кричать вечно.

Однако сейчас Сэм было все равно. Она устала подниматься по склону холма, устала от снега, падавшего ей на лицо. Устала бояться. Ей хотелось сесть и спокойно посидеть. Уснуть и не видеть сны.

Интересно, бывают ли сновидения после смерти? В пустоте?

– Ты сегодня с утра спокойна, Багз, – заметил Ричард.

Она на ходу сморгнула снег и ничего не ответила, только снова посмотрела на теплые зеленые перчатки Андреаса.

«Я думаю, что это кто-то из настоящего, из сегодняшнего дня. Есть некто, кто вас беспокоит, сильно тревожит… и вы подсознательно ассоциируете его с Вынималой».

«Успокойся, Андреас всего-навсего банкир с искалеченной рукой. Да, он холодный и самоуверенный тип. Как и большинство банкиров. Ну и чего, спрашивается, ты боишься? Что он может с тобой сделать? Превратить в лягушку? Или, может, думаешь, что он набросится на тебя, когда Ричарда не будет поблизости, изнасилует и перережет горло? И все потому, что тебе показалось, будто он был на том катере? Между прочим, Андреас вам обоим оказывает услугу и не заслужил, чтобы на него возводили напраслину».

Они пересекли реку по деревянному мосту, потом поднялись по крутым ступенькам и встали в хвост шумной очереди к подъемнику. Сэм медленно продвигалась вперед вслед за Андреасом и Ричардом. В воздухе висел густой запах чеснока, солнцезащитного крема, губной помады и духов.

– «Сони», – сказал Ричард. – Их семилетние облигации на сегодня самое выгодное вложение. Они повысятся в пять раз, и плюс еще четыре процента страховая премия.

– Лично я предпочитаю «Фуджитсу», – ответил Андреас.

Теперь до нее доносились рокот механизмов, гудение двигателей, приводящих в движение мощные тросы, по которым скользили шестиместные вагончики. Когда вагончики останавливались, раздавался металлический стук открывающихся дверей и слышались голоса лыжников; уложив лыжи в багажное отделение, они залезали внутрь, и двери с шумом захлопывались. Затем крохотные вагончики, похожие на яйца, трогались с места, с жутким ревом набирая скорость, пролетали между опорами.

Что-то больно ударило Сэм в поясницу.

– Entschuldigung.[24]