Патрик кивнул:

– Да, я был зол, признаю. Я был зол, что она крутила роман с моим сыном, ставя под угрозу его брак. Она соблазнила его. Даже самые стойкие и высокоморальные мужчины могут попасть в сети женщин, которые так себя предлагают…

– Что значит «так»?

Патрик скрипнул зубами.

– Предлагают сексуальную страсть, которой он может быть лишен в семье. Это печально, я знаю. Но такое случается. Меня это злило. А брак моего сына очень прочен.

Увидев, как брови Морган поползли наверх, Патрик снова заставил себя сдержаться.

– Меня это приводило в ярость. Я сорвал браслет у нее с руки. А потом столкнул.

Часть четвертая

Часть четвертая

Сентябрь

Лина

Я не думала, что захочу уехать, но я не могу каждый день смотреть на реку и переходить ее по мосту по дороге в школу и обратно. Я даже не могу в ней больше плавать. К тому же, сейчас для этого слишком холодно. Завтра мы уезжаем в Лондон. Почти все вещи собраны.

Дом сдадим в аренду. Мне этого не хотелось. Я не хотела, чтобы в наших комнатах жили чужие люди, но Джулс объяснила, что тогда в нем могут поселиться бездомные. Но даже если этого не произойдет, дом начнет разваливаться, потому что поддерживать его будет некому, и такой вариант мне тоже не нравился. В конце концов я согласилась.

Дом по-прежнему будет моим. Мама оставила его мне, поэтому, когда мне исполнится восемнадцать (или двадцать один, или что-то в этом роде), он станет моей собственностью. И я снова буду в нем жить. Я знаю, что буду. Я вернусь сюда, когда боль немного утихнет и я перестану везде видеть маму.

Мне страшновато переезжать в Лондон, но уже не так, как раньше. Джулс (не Джулия) и правда странная и всегда такой останется – чокнутой на всю голову. Но я и сама странная и чокнутая на всю голову, так что мы, наверное, поладим. В ней есть то, что мне нравится. Она готовит мне и трясется надо мной, запрещает курить, заставляет докладывать, куда я иду и когда вернусь. Как делают все матери.

В любом случае, я рада, что мы станем жить вдвоем, что у нее нет мужа или парня, или еще кого-нибудь в этом роде, и что я начну ходить в школу, где никто ничего не будет про меня знать. Джулс сказала, что я смогу стать другой. Мне это показалось странным: разве со мной что-то не так? Но я знаю, что она имела в виду. Я подстриглась и теперь выгляжу иначе, и когда пойду в школу в Лондоне, уже не буду красивой девушкой, которую никто не любит, а буду самой обыкновенной.