Потом Кевин заметил, как главарь, Энтони, кивнул в сторону старушки, которая передвигалась с помощью двух костылей. Двое из четверых подростков подбежали к женщине и выбили у нее из рук правый костыль. А пока она пыталась сохранить равновесие, Энтони подбежал к ней и сорвал у нее с правого плеча сумку.

Повинуясь инстинкту, Доусон тоже побежал. К тому моменту, когда он добежал до женщины, она уже лежала на земле. Что-то заставило его взглянуть ей в лицо – он подумал, что она ударилась головой и умерла. Кевин посмотрел ей в глаза, которые были полны ужаса. И понял, что жизнь этой женщины уже никогда не будет прежней.

И только оказавшись в безопасности своего дома, Доусон понял, для чего его вообще пригласили. Он был действительно толстым. И не мог бегать так же быстро, как все остальные. Так что при любой погоне его поймали бы в первую очередь.

Стыд сжигал его многие месяцы и стал забываться только параллельно с уменьшением его индекса массы тела[76]. А вот память об ужасе в глазах женщины осталась с ним навсегда.

Он понимал, почему Дивэйн Райт стал частью банды, но кое-кто предал его самым подлым образом.

Доусон глубоко вдохнул и постучал три раза.

Дверь медленно открылась.

Перед ним опять стояла Шона Райт, и в глазах у нее светился неподдельный страх.

– Я могу поговорить с вами и с вашим отцом?

На этот раз в ней не было ни пренебрежительности, ни чванливости. Кевин прошел за девушкой в гостиную, где на полу, скрестив ноги, сидели ее две младших сестры. Перед ними стояла корзинка для пикника, и они не отрываясь смотрели в телевизор.

– Рози, Мариша – идите в свою комнату, – сказала Шона, выпроваживая их из гостиной.

Вин сидел на дальнем конце дивана.

Шона встала перед закрытой дверью. Доусон какое-то время смотрел на них, пока не решил начать с Вина.

– Я знаю, что вы сделали со своим сыном, – просто сказал он.

Вин смотрел на него минуту, показавшуюся Доусону бесконечной, прежде чем опустил голову на руки.

– Папа?.. – раздался от двери голос Шоны.

Доусон посмотрел на ее отца, чтобы понять, собирается ли он что-то объяснить. Широкие плечи слегка подрагивали, слезы капали на пол.

Кевин повернулся к Шоне. Он видел, что умом она уже все поняла, но вот душой не могла с этим смириться.

– Шона, это ваш отец сообщил все Лирону, – негромко сказал полицейский, вздохнув. – Это он сказал, что Дивэйн еще жив.

– Не говорите глупостей, – огрызнулась девушка. – Вы там у себя в полиции все с ума посходили. – Она постучала себя пальцем по лбу. – Все как один идиоты.