Найт едва не улыбнулась.

– Неужели? А я считала, что фундаментальным законом является конституционное право граждан восстанавливать справедливость в суде. В нашей стране нет закона, гарантирующего иммунитет военным. Конгресс не посчитал возможным его принять. На самом деле именно Верховный суд в тысяча девятьсот пятидесятом году изобрел – причем абсолютно на пустом месте – такую особую трактовку, несомненно, придумав ее из опасения, что подобные иски опустошат казну США. Я бы не стала называть это фундаментальным законом.

– Тем не менее прецедент был создан, – заметил Рэмси.

– Прецеденты меняются, – ответила Найт, – в особенности если они ошибочны. – Слова верховного судьи вывели ее из равновесия, потому что тот мог в любой момент вспомнить подходящий прецедент, когда это было ему выгодно.

– Со всем возможным уважением я считаю, что военные лучше справляются с такими вопросами сами, судья Найт.

– Мистер Андерсон, вы намерены оспорить юрисдикцию суда или его полномочия услышать и принять решение по данному делу?

– Конечно, нет.

– Суд должен определить, приводит ли служба в армии к тому, что человек лишается всех прав защиты, положенных гражданскому лицу?

– Я не стал бы это так формулировать.

– А я стану, мистер Андерсон. Это вопрос правосудия. – Элизабет посмотрела в глаза Рэмси. – И если мы не в состоянии осуществлять правосудие здесь, в таком случае я не представляю, где еще его можно найти.

Джон снова посмотрел на Сару, слушая впечатляющую речь Найт. Казалось, она почувствовала его взгляд и тут же повернулась к нему.

У Фиске возникла уверенность, что сейчас она думает о том же, о чем и он: даже если им удастся раскрыть все тайны и правда наконец выйдет наружу, хватит ли этого, чтобы Руфус Хармс обрел справедливость?

Глава 49

Глава 49

Джош Хармс доел сэндвич и неспешно раскурил сигарету, пока его брат дремал на переднем сиденье грузовика. Они припарковались в густом лесу, на старой дороге заготовителей леса. Братья ехали всю ночь и остановились, потому что у Джоша слипались глаза, но он не мог разрешить Руфусу сесть за руль, ведь тот тридцать лет не водил машину. Кроме того, по очевидным причинам во время движения тот должен был сидеть в кузове. Сначала бодрствовал Руфус; теперь на страже стоял Джош, давая ему поспать.

По дороге они обсуждали план дальнейших действий. Джош, сам такого от себя не ожидавший, заявил, что им не следует ехать в Мексику.

– Проклятье, что с тобой происходит? Никак не думал, что ты захочешь принимать в этом участие. Ты же сказал, что не станешь здесь оставаться, – удивленно проговорил Руфус.