Джордан пришел в ярость.

– Это совершенно противозаконно! Ни один судья в городе не подпишет ордер. И в тюрьму отправлюсь не я, а вы.

– Нам не нужен ордер. У нас есть разрешение.

– Чепуха! – взревел Джордан; казалось, еще немного, и он набросится на агента. – Я требую, чтобы вы немедленно отдали мне все записи. Вы идиот, если рассчитываете, что кто-то поверит, будто я дал вам такое разрешение.

– Ты не давал, Джордан. Это сделала я.

Кровь отхлынула с лица Найта, когда в кабинет вошла его жена. Она даже не взглянула на тело Перкинса. Элизабет не сводила глаз с мужа.

– Ты?..

– Я тоже здесь живу. И я дала разрешение на прослушку.

– Во имя всего святого, почему?

Элизабет долго смотрела ему в глаза, а потом коснулась рукава Руфуса Хармса.

– Причина тому – этот человек, Джордан. Только из-за него я так поступила.

– Ради него? Он же убил ребенка…

– Бесполезно, Джордан. Я знаю правду – и проклинаю тебя за то, что ты совершил.

– А что я сделал? Я лишь служил своей стране. – Он ткнул пальцем в сторону Руфуса. – Этот человек не сделал ничего хорошего ни для кого. Ублюдок достоин смерти.

Двигаясь с удивительной быстротой для человека таких размеров, Руфус оказался рядом с Джорданом: его огромные пальцы сжали его горло, и он отшвырнул сенатора к стене.

– Будь ты проклят! – закричал Руфус.

Его пальцы сжимались все сильнее, и лицо Джордана стало краснеть.

Маккенна и Чандлер подняли пистолеты, но не могли заставить себя выстрелить. Оба выглядели беспомощными. Затем они попытались оттащить Руфуса, но с тем же успехом могли бы рассчитывать сдвинуть гору.

– Джордан, – взвыла Элизабет.

– Руфус, остановись! – выкрикнула Сара.