– За то, что совершил наш мальчик, нас облили грязью с головы до ног. Наверное, в том, что произошло, была и наша вина. Не смогли его правильно воспитать. Или должны были предвидеть, что он собирается сделать. Или как-то остановить его. Другие дети издевались над нашими детьми и избивали их. Наш дом забрасывали кирпичами чуть ли не каждую ночь. В почтовый ящик нам бросали собачье дерьмо. С нами творили все, на что хватит вашего воображения, и даже больше. Жизнь превратилась в ад.

– Он умер в тюрьме, – произнес Доусон.

Ему ничего не ответили, но и по коленям больше не били.

Сержант знал, что ему необходимо заставить Миллз говорить. Группа поддержки уже на подходе, и скоро здесь будет полно полицейских. Шансов скрыться у нее нет никаких. Просто ему надо постараться не умереть за это время.

– А он вообще не должен был там оказаться! – огрызнулась Анна. – Он был явно болен. Но Митчелл Брайтман нарисовал перед присяжными портрет настоящего монстра, а девчонка преувеличила все, что сделал с ней мой мальчик.

В машине Стейси успела рассказать Кевину о своих раскопках и описала раны, которые насильник нанес девочке, так что Доусон не мог поверить тому, что слышал сейчас, но реагировать на это не стал. Тот факт, что обвинение основывалось на показаниях жертвы, а не на ее собственных утверждениях, казалось, ничуть не смущал Анну. О самоубийстве девочки она даже не вспоминала. Однако Кевин не мог показать ей сейчас свое раздражение. Он должен был постараться сделать так, чтобы она не отвлекалась от рассказа.

– А эта Джеральдина? – продолжала Миллз. – Она под присягой подтвердила, что Люк способен предстать перед судом.

– Сначала вы ведь попытались убить ее компаньонку, правда? Ее она любила больше всего на свете, но вам не удалось довести дело до конца.

– Вместо этого я добралась до ее дочери, – сказала женщина с видом триумфатора. – Это ведь был ее ребенок, и она никогда не сможет смириться с его потерей, так же как и я не могу смириться с потерей своего. Эта глупая сука под присягой показала, что мой мальчик может предстать перед судом, а этот омерзительный судья упек его.

– Но вы убили ребенка, – заметил Доусон.

Он чувствовал, что Миллз ходит вокруг него в темноте. Хруст сухих веток раздался рядом с его левым ухом.

– Он не был образцом послушания. – Анна говорила абсолютно равнодушным голосом. – Но Ховард его боготворил. Сначала я собиралась убить его жену, пока не увидела, какими глазами он смотрит на малыша. Так что план слегка изменился. Вот и всё.

Кевин внимательно прислушивался – ему хотелось бы услышать звуки, свидетельствующие о том, что помощь на подходе.