Грейс жестом разрешила ему сесть, но сама так и осталась у окна. Ее глаза вопросительно разглядывали гематому вокруг его горла.

– Как ты? Как твои дела? – осторожно спросила она.

Вон коротко рассказал о своей жизни, не зацикливаясь на мелочах, закончив упоминанием об Элли.

– У меня есть дочь. Ей шесть лет.

– Шесть? – переспросила она. – Наверное, ты умеешь обращаться с маленькой девочкой.

Гибсон счел это замечание воодушевляющим и протянул Грейс снимок Элли в разноцветном платье, сделанный в зоопарке. Миссис Ломбард подошла, взяла фотографию и опустилась в соседнее кресло.

– Она похожа на фейерверк. – На ее губах заиграло подобие слабой улыбки.

– Вы бы видели ее на футбольном поле.

– Что, так хорошо играет? – Она возвратила ему фотографию.

– Нет, играет ужасно, но это ее ничуть не смущает.

Грейс засмеялась, но быстро остановила себя.

Тогда Гибсон сменил тактику.

– Хочу поблагодарить вас за письмо.

– Письмо?

– То, которое вы написали мне, когда я отправился на службу в Корпус морской пехоты.

– О, конечно! Мне тогда показалось, что это необходимо.

– Знаете, оно много для меня значило. И очень помогло. Получить весточку от вас… Это дорогого стоит. Мне всегда хотелось ответить на него. Только вот потом наступили трудные времена…

– Трудные времена наступили для всех. Но я рада тебе, Гибсон. Ты и твой отец были совершенно особыми людьми в моей семье.

«Были» – в прошедшем времени. Произнесено без какого-либо акцента. Объявлено просто как о свершившемся факте.

– Спасибо, мэм.