— Я не могу, когда ты стоишь рядом, — сказала она мужу.

— Не придуривайся. Мы, в конце концов, женаты, — отозвался он.

"При чем здесь это?" — хотелось спросить Инге, но она промолчала, чтобы не испортить его в какой-то степени уравновешенное настроение. Конечно, потом у нее все получилось. Ей пришлось слишком долго терпеть, чтобы теперь еще сдерживаться из чувства стыда.

Когда Инга мыла руки, она посмотрела на свое отражение в зеркале. Вид был ужасный. Правый глаз стал темно-фиолетового цвета, он опух и был наполовину закрыт; да и вообще вся правая сторона ее лица казалась опухшей и деформированной. Нижняя губа лопнула и стала намного толще верхней.

"Я выгляжу как после неудавшейся пластической операции", — подумала женщина.

Когда они с Мариусом вернулись в комнату, он снова связал Ингу, похвалив ее при этом, что она не попыталась вновь освободиться.

— Умница, — сказал Мариус, и у Инги появилась надежда, что он почувствует себя в полной безопасности.

Он и прошедшей ночью все ходил туда-сюда и, вероятно, говорил и говорил. Спать ее муж, казалось, вообще не удосуживался. И это могло дать ей шанс: когда-нибудь он должен был просто вырубиться.

Ей не оставалось ничего другого, как рассчитывать на то, что Мариус и в этот день забудет проверить ее. Похоже, он читал Ребекке лекцию, временами споря с ней, и было совершенно очевидно, что это мешало ему регулярно спускаться вниз. Если Инге удастся освободиться до вечера, она, возможно, сумеет скрыться под покровом темноты.

Утром Мариус все же принес ей стакан воды, и она с жадностью выпила ее. Для этого он освободил ей руки, а затем и ноги, потому что ей опять хотелось в туалет.

— Боже мой, — сказал он, — ты ведь совсем немного пьешь!

Когда они проходили по коридору, Инге пришлось держаться за него. Ее ноги так сильно болели, что ей хотелось реветь от боли. Что происходило с ее телом? Если ей когда-нибудь удастся освободиться, будет ли она вообще в состоянии ходить?

Самым ужасным было то, что у нее постоянно было ощущение, будто перед ней чужой человек. Ей казалось, что она вообще не знала этого мужчину. Инга искала что-нибудь родное в чертах своего мужа. Вот его нос, его рот, форма его головы… Все знакомое — и все же такое изменившееся! Возможно, все дело в его глазах. Они были страшно пустыми. Безжизненными. Этих глаз было достаточно, чтобы он выглядел совершенно другим человеком.

Но несмотря на ее умоляющие протесты, Мариус, как всегда, беспощадно связал ее. Инге вдруг вспомнилось, как, спустя полгода после свадьбы, она тяжело заболела гриппом; как больше двух недель пролежала в постели с высокой температурой и чувствовала себя так плохо, что ей казалось, будто она умирает. Мариус тогда все время был с ней. Он пропускал лекции, чтобы как следует заботиться о жене. Он накладывал ей на икры холодные компрессы, регулярно измерял температуру, прикладывал ей ко лбу свою прохладную руку и без малейшего ворчания постоянно менял ее промокшее от пота постельное белье. Он готовил ей свежевыжатый апельсиновый сок и кормил ее мясным бульоном, ложка за ложкой, не спеша, потому что она была слишком слаба, чтобы есть самостоятельно. Все это время он озабоченно и с любовью смотрел на нее и постоянно придумывал какие-то вещи, чтобы облегчить ей существование.