– Он убил Декера.

Ответа снова не последовало.

– Я убью его, мы придумаем достоверное объяснение и сделаем так, чтобы наши версии совпадали, и никто ничего не узнает.

– Нет! – крикнула Констанс. Лонгстрит проигнорировал ее, и его палец надавил на курок. – Нет! – снова закричала Констанс и внезапно бросилась к Диогену, оттолкнув его в сторону. В это время пистолет выстрелил, но пуля прошла мимо. Она закрыла собой Диогена.

– Черт побери, убери ее с моей дороги, – приказал Лонгстрит Пендергасту.

Пендергаст взглянул на него:

– Мой ответ тоже… нет.

– О чем, черт возьми, ты говоришь?

– Ты не убьешь его.

– Мы поклялись! Он убил Декера. Ты сам сказал, что убить его – единственный выход!

– Он мой брат.

Лонгстрит уставился на него, потеряв дар речи.

– Прости, – сказал Пендергаст. – Он моя… семья.

– Семья?

– По-видимому, ты должен быть Пендергастом, чтобы понять. Я виноват в ужасных преступлениях против моего брата. Из-за меня он стал тем, кто он есть. Теперь я понимаю, что, если я убью его, то не смогу жить в мире с самим собой – в прямом смысле этого слова. У меня не останется другого выбора, кроме как покончить с собой.

Лонгстрит недоверчиво переводил взгляд с одного брата на другого.

– Сукин сын, это уже не лезет ни в какие ворота.