Я рада, что Поппи с ее чудесной беззубой улыбкой будет жить у родственников, пока мамаша отбывает срок, но стараюсь об этом не думать, занимаясь своими обычными делами.

Работы мне более чем хватает: я открыла юридическую консультацию по семейным вопросам, и от клиентов нет отбоя. Математические способности Тома сделали бы честь студенту университета, но он по-прежнему закатывает истерики, если его ботинки сдвинуты с места. Мне приходится напоминать себе, что, как советуют эксперты, лучше говорить «потеря самообладания», а не «истерика», потому что последнее слово несет в себе оттенок злонамеренности, а Том объективно не может ничего с собой поделать.

Зато на него умеет повлиять Элис, его школьная подруга. Нам она очень нравится. Диагноз у Элис приблизительно такой же, как у моего сына, поэтому они понимают друг друга. Возможно, однажды они станут больше чем друзьями.

А пока у меня есть мама и папа, которые стареют и поговаривают о продаже дома. И, конечно, Росс. Он стал у нас частым гостем – не навязывается, не надоедает, просто регулярно приезжает. Даже после моей исповеди.

Сегодня он привез мне письмо от Карлы. Я глубоко вздохнула и дочитала до конца:

…Я пишу, чтобы сообщить, что снова выйду замуж, как только Руперт получит развод. Свадьба будет в тюрьме, но это неважно. Руперта не останавливает то, что мое лицо изменилось. Он любит Поппи, как родную дочь (подчеркиваю, она не его). Мой адвокат говорит, что пожизненное не всегда на всю жизнь.

Пожалуйста, простите меня.

Надеюсь, вы найдете в своем сердце великодушие, чтобы пожелать мне счастья.

Искренне ваша,

Карла.

Я положила письмо на траву. Листок затрепетал и через мгновение сорвался с места, подхваченный ветром. Я не стала его ловить. Письмо ничего не значит – Карла всегда была искусной лгуньей. Однако что-то до сих пор не дает мне покоя: есть во всем этом какая-то неправильность…

– Жвачка, клейкая лента, ножницы, колюще-режущие предметы?