Молчание. Уставившись на пламя, жду ответа.

Слышу, как Итан делает шаг ко мне. Не вставая с коленей, я поворачиваюсь к нему. Он возвышается надо мной, тонкий как тростинка, на лице отсветы пламени.

– О чем? – наконец произносит он, потупившись.

Я качаю головой:

– Ты знаешь о чем.

Пауза. Он зажмуривается, тень ресниц ложится на щеки веером. Он кажется очень юным, моложе прежнего.

– Кто эта женщина? – упорствую я.

– Моя мать, – тихо отвечает он.

– Я встречалась с твоей матерью.

– Нет, вы… вы ошиблись. – Он мотает головой. – Вы не понимаете, что говорите. Так… – Он на миг умолкает. – Так сказал мой папа, – заканчивает он.

Папа. Опершись руками о пол, я с трудом поднимаюсь.

– Так все говорят. Даже мои друзья. – Я проглатываю комок. – Даже муж. Но я уверена в том, что видела это.

– Папа считает, что вы сумасшедшая.

Я ничего не отвечаю.

Он отступает назад.

– Пора идти. Мне не следует быть здесь.

Я делаю шаг вперед.

– Где твоя мама?

Он молчит, смотрит на меня широко открытыми глазами. «Старайтесь найти деликатный подход к пациенту», – советовал нам Уэсли, только я уже прошла эту точку.