В здании был внутренний дворик с застекленной крышей. Когда обитателям дома требовалось опорожнить кишечник — а это случалось редко, в основном здесь жили алкоголики, — они попросту свешивались над перилами портика. Поэтому верхние комнаты были относительно чистыми. На нижних этажах никто не задерживался надолго.

Когда Тень Любви перебрался сюда, он принес с собой тяжелое пальто, надувной матрас, дешевый приемник с наушниками и пистолет. Еды он взял немного: коробку с крекерами, печенье, банку с плавленым сыром и упаковку пепси.

Выстрелив, Тень Любви сбежал вниз по лестнице, быстрым шагом пересек вестибюль отеля, а потом поспешил к «вольво». Он ехал, пока не убедился, что его никто не преследует, и бросил украденную машину. Тень Любви зашел в магазин, купил еды и направился в свое убежище.

В течение первых двух часов по радио ничего не передавали. Затем в выпуске новостей сообщили, что в детектива Лилиан Ротенберг стреляли. Она ранена. Что ж, на большее он и не рассчитывал. Быть может, он ее достал…

Через полчаса сообщили, что она на операционном столе. И еще через два часа передали: врачи сказали, что она будет жить.

Тень Любви выругался и закутался в пальто. Ночи становились холодными, и он задрожал, несмотря на толстую ткань.

Стерва все еще жива.

Глава 27

Глава 27

Весь следующий день Дэвенпорт работал со своими осведомителями, а в больницу звонил по телефону. Утром Лили пришла в себя и поговорила с Дэвидом, который сидел у ее постели, а позднее ее навестил Слоун. Она почти ничего не сумела добавить к тому, что они уже и так знали.

«Тень Любви», — сказала Лили.

Она не видела лица, но все сходилось. Среднего роста, худощавый, смуглый. Ел сосиски.

Потом она почти сразу же заснула.

В девять Лукас позвонил своей знакомой, работавшей в отделении интенсивной терапии. Он разговаривал с ней каждый час.

— Муж только что ушел, сказал, что ему нужно поспать, — сказала она.

— А Лили пришла в себя?

— Она засыпает и просыпается…

— Я сейчас заеду, — сказал Дэвенпорт.

Лили лежала, завернутая в простыни и одеяла, изголовье ее кровати было приподнято. Лицо стало бледным, как лист бумаги. Из носа торчала трубка кислородного шланга. В руке, возле локтя, виднелась иголка капельницы.

Медсестра, с которой дружил Лукас, сказала: