– Вот именно, что похоже. А по-моему, это только способ отсрочить опознание тела и дать ей возможность скрыться.

– Один выстрел в основание мозга, – заметил я. – Работал профессионал.

– Может, да, а может, и нет, – сказал он. – Народ смотрит телешоу про всяких убийц – лучшая школа для начинающих преступников. Так что, может, наша хипповая крошка тоже не вся про мир, любовь и Вудсток.

– С какой стати Ри убивать Меландрано?

– Он – отец, а значит, потенциально опасен. Вдруг он тоже вздумал бы судиться с ней за опеку?

– Если б она этого боялась, зачем бы ей говорить ему, что он – отец?

– Может, она и не говорила, Алекс. Может, он сам догадался. Или узнал как-то иначе…

– Например?

– Например, ему рассказала Конни. Что, если, проиграв в первом бою, она решила привлечь его в союзники? Пообещала ему, что в случае победы он получит родительские права плюс хорошую доплату в придачу… Конни ведь пользовалась деньгами как оружием, так что это вполне в ее стиле.

– Никто не говорил о том, чтобы между Ри и Винки было что-то неладно.

– Люди, которых тебе то и дело приходится встречать в суде по семейным делам, тоже когда-то любили друг друга.

Я промолчал.

– Главная предпосылка Конни, – продолжил Майло, – заключалась в том, что Ри – плохая мать. Что, если она убедила в этом Винки – например, сказала ему, что Ри неправильно обращается с девочкой? Чокнутая-то она была чокнутая, но научную базу под свои слова подвести умела.

– Что, заставила Винки пройти тест на отцовство?

– Ну, хотя бы попытаться. В конце концов, в ее распоряжении была целая лаборатория, где она могла все проделать сама, без лишних свидетелей. И, может быть, это и стало той последней каплей, которая переполнила чашу терпения Ри и заставила ее действовать. Еще бы: ее секрет больше не секрет, и Винки вне себя от бешенства, что она так долго от него все скрывала. Сестра, которая подает в суд, требуя предоставить ей право опеки над ее ребенком, – это одно. А отец, который тащит ее в суд по семейным делам для подтверждения своих родительских прав, – это уже совсем другое. В отличие от случая Конни, здесь на стороне Винки был бы закон.

– Борис Чемберлен ни слова не сказал о том, что Винки знал что-то об отцовстве.

– А кто говорит, что Винки ему об этом рассказывал? Слушай, Алекс, я знаю, это трудно. Ты выступал в суде на стороне этой женщины, и тебе не хочется видеть сиротой ее ребенка. Но мне-то приходится иметь дело с фактами, а они говорят мне, что Ри Сайкс избавилась от всех возможных соперников и теперь движется в неизвестном направлении подальше от Лос-Анджелеса. Прибавь к этому двадцать пятый калибр. Знаешь, как называют его парни? Девчачьей пушкой.