У Стоун не хватило слов, и она вновь заехала кулаком в стену, после чего стала ходить кругами, стараясь избавиться от охватившей ее ярости.

– Как же мне хочется поколотить кого-нибудь…

Тревис стал прямо у нее на пути.

– Можешь ударить меня, – на полном серьезе предложил он.

– Отвали, Том. – Ким постаралась обойти его сбоку, чтобы еще раз дотянуться до стены.

– Я серьезно. Ударь меня. Я же тебе должен, а сейчас самое время расплатиться, – сказал ее напарник.

– А разве ты сам не злишься? – спросила Стоун, разочарованная его спокойствием.

– Конечно, злюсь, но твое желание сорваться на ком-нибудь сильнее, чем мое.

– Послушай, речь идет не о наших взаимных эмоциях. Так что мы вполне можем снять стресс одновременно, – огрызнулась Ким.

– Ага, и разнести по кирпичику эту больницу, от чего никому не станет легче.

– Но ведь это заслуживает всяческого гребаного презрения…

– Согласен.

– Как можно преследовать людей из-за цвета их кожи или расовой принадлежности, да еще и таких, которые не могут постоять за себя?!

– Ты абсолютно права.

– И как можно охотиться на людей, как на гребаных животных?!

– Ни о чем более мерзком я не слышал уже много лет. Так что у нас с тобой есть выбор: или остаться здесь и колотить в стену с криками о том, как это все отвратительно, или пойти и попытаться поймать этих уродов.

Ким посмотрела на Тома, а потом на стену.

Она очень хотела найти виноватых, просто жаждала этого.

Засунув руки в карманы куртки, Стоун процедила сквозь зубы:

– Ладно, Тревис. Показывай дорогу.