К. устало улыбнулся:

— Нет, тут ты ошибаешься. Складывая эту мозаику, мы нашли несколько номеров и несколько текстов. Мы предположили, что получателем сообщения о том, что «они танцуют у Святого Эрика», была Кошечка. Потом с этого телефона был отправлен другой текст. Конечно, мы выяснили и тот номер.

— Кому же он принадлежал? — спросила Анника.

— А ты как думаешь?

Анника, напряженно соображая, уставилась на печенье инспектора.

— Ну, естественно, ее сообщнику, — сказала она.

— Правильно. А кому достался телефон, когда сообщник был убит?

— Естественно, убийце, — ответила Анника, усердно царапая ручкой в блокноте. — Итак, Юхан Изакссон отправил пять сообщений на номер сообщника, и эти сообщения были приняты Кошечкой. Вам известно, что он писал?

— Нет. А ты что думаешь?

Анника пожала плечами.

— Наверное, он был в контакте с сообщником, — сказала она. — Может быть, он и вовлек Изакссона в преступление? Может быть, Изакссон спрашивал об убийстве или просто вдруг осознал свою вину?

— Может быть, — сказал К., — и теперь он мертв. Тебе теперь все ясно?

— Думаю, что да, — ответила Анника и почесала ручкой голову.

К. бросил печенье уткам, подплывшим к берегу.

— Но почему, — спросила Анника, — я не могу теперь прогуляться с Кошечкой на людях?

— Нет, пока еще рано, но я же понимаю, что тебя уже невозможно остановить, — усмехнулся К.

Анника перелистала блокнот назад и снова перечитала свои записи.

— Не для протокола, — сказала она. — Могла ли Кошечка убить Юхана Изакссона?

К. вздохнул, глядя на дерущихся за крошки уток.

— Это очень вероятно, — сказал он. — Метод убийства вполне соответствует ее почерку. Эффективно, расчетливо, тщательно спланировано и без лишнего насилия. Очень профессионально.