Интересно, он сам все это сделал, своими руками? — подумала Анника. Он делал это во время отпусков — укладывал камешки, прокладывал тропинки, укатывал землю?

В реестре было сказано, что Ларс-Генри холост, но это не значит, что у него не было подруг.

Она поднялась на веранду и постучала в дверь.

Никто не ответил.

Она постучала еще раз, громче.

И снова в доме никто не ответил.

— Ларс-Генри Свенссон! — громко и отчетливо произнесла Анника.

Ответом был лишь шелест ветра в кронах сосен.

Она спустилась с веранды и обошла дом, подойдя к очагу и туалету. В очаге было много светлой серой золы. Огонь здесь не разводили по меньшей мере несколько дней. Туалет был маленький, по традиции выкрашенный в красный цвет. На двери было даже нарисовано зеленое сердечко. Вид этого простенького нужника заставил Аннику вспомнить бабушку и Люккебо. Воспоминание вспыхнуло золотом где-то на краю сознания.

— Красота… — прошептала она.

Она вернулась к дому и снова постучала, потом подергала дверь. Она была незаперта. Открыв дверь, Анника вошла в светло-голубые сени.

— Эй… Есть здесь кто-нибудь?

Ответа не последовало.

Она вошла в дом. Слева увидела крошечную кухоньку, а следом — спальню.

Справа была большая комната, служившая, видимо, одновременно столовой и гостиной. В углу тихо работал телевизор. На небольшом столе стояла тарелка с селедкой и картошкой, а рядом — рюмка водки. Горела лампа.

Свенссон был где-то здесь.

Может быть, он вышел прогуляться к морю? — подумала Анника. Или пошел в ближайший магазин за пивом к ужину.

Но машина — старый «форд» — стояла у дома. Наверное, это его машина, разве нет?

Она вышла из дома, ощущая неловкость за вторжение. Ей даже стало легче, когда она снова оказалась на улице.

Солнце садилось в море за домом, и Анника медленно побрела к пристани, где возле мостков тихо покачивалась на воде весельная лодка.