– Ричард, этот доктор помог вам. Вы сказали, что хотели бы его поблагодарить. Даже притом, что вы действительно открыли мне душу за последнее время, мне все равно нужно бы поговорить с кем-то, кто вас знает!

– Мне пятьдесят пять лет. А ему сейчас, должно быть, уже шестьдесят с лишним. Вряд ли ему понравится, если бывший заключенный ни с того ни с сего объявится у него на пороге.

– Вы разрешаете мне попробовать его найти?

– Для чего?

– Для того чтобы эффективнее помогать вам! Для того чтобы побеседовать с кем-то, кто хоть что-то про вас знает! Я ведь фактически стреляю вхолостую, Ричард, если можно так выразиться. Мне необходимо обсудить ваш случай с профессионалом.

– Мой случай? Так вот что я для вас такое? Вы хотите разобраться в «моем случае»? Видите? Именно об этом я и говорил, когда принес вам бухло. Вы согласились не обращаться со мной как с пациентом. – Он громко фыркает, вздыхает, откидывается назад и с негодованием смотрит в окно. Его глаза сверкают.

– А еще вы говорили, что если сделка состоится, и все ее условия с обеих сторон будут выполнены, и мы расскажем друг другу свои тайны, то я смогу начать вас лечить, чтобы вам стало лучше, – мягко парирую я и кладу руку на его странно согнутый локоть. – Разве это не часть договора? Разве это не моя работа?

Ричард набирает полные легкие воздуха и медленно, с закрытыми глазами, выдыхает. Потом накрывает мою руку ладонями. От того, какие они огромные и неожиданно нежные и теплые, по мне вдруг словно пробегает искра.

– Хорошо. Давайте, ищите. Но вам может не понравиться то, что вы обнаружите.

21 февраля, 14:37

Я только что вышла из кабинета Рэйчел после совещания и спускаюсь по черной лестнице, держа в руках сумку, бутылку воды, кружку с кофе и две истории болезни. Такое ощущение, что ноги я ставлю неправильно, не прямо, а на внешнюю сторону стопы, и от этого меня шатает, словно новорожденного олененка. Лестница и стены тоже покачиваются. От бутылки отлетела крышка. Я засовываю истории болезни в сумку и хватаюсь за перила, чтобы удержать равновесие.

Ступеньки становятся все меньше и меньше, и, когда я добираюсь до первого этажа и берусь за горизонтальную ручку двери запасного выхода, оказываюсь в два раза больше ее. Я открываю дверь, протискиваюсь внутрь и обнаруживаю себя в ярко освещенном коридоре. Дверные проемы увешаны гирляндами и разными рождественскими украшениями. Странно. Я готова поспорить на что угодно, что уже почти весна. Подходя к своему кабинету, я хромаю и раскачиваюсь все сильнее. Это уже смешно. При каждом шаге из бутылки выплескивается немного воды, но она не падает на пол, а зависает в воздухе прямо передо мной. Я прохожу сквозь эти водные капсулы, и мои волосы и лицо намокают. Прохлада освежает, и я стараюсь вытряхнуть из бутылки побольше влаги.